Нельзя идти за горизонт

— А если актер не я, а вы? — осведомился Гарс, по-прежнему не отпуская Кнопку. — Почему бы мне не допустить, что ваша болтовня — не более чем сказка? Может быть, вы просто-напросто пытаетесь извлечь выгоду из сложившегося положения и придумали славную историю о глупеньком Гарсе, который превратился в слепое орудие Когниции? Ведь тем самым вы убили бы сразу двух зайцев: во-первых, смогли бы властвовать над всей планетой. А во-вторых, получили бы возможность извлечь и исследовать адское устройство Пришельцев.

— Чушь! — хрипло сказал старший когнитор, усмехаясь краем рта. — Несусветная белиберда!

— Чушь? — переспросил Гарс. — Почему же вы тогда остановились, стоило мне припугнуть вас? Допустим, что вы рассказали правду о планах Когниции. Но ведь существует хотя и ничтожно малая, но вполне допустимая вероятность того, что могла быть и настоящая Кнопка, подключенная к настоящей бомбе, и превенторам действительно удалось обнаружить ее. Вы согласны с этим?

— Что ж, — после паузы произнес Тарраф. — Согласно стохастике, такая вероятность действительно имеется. Но если бы настоящая Кнопка и была, то никак не здесь — уж это я вам гарантирую на все сто процентов, без всяких там десятых или сотых долей!..

— А давайте проверим, — с вызовом перебил своего собеседника Гарс. — Попробуйте подойти ко мне, а я попробую нажать Кнопку. И мы сразу увидим, кто из нас прав! Что же вы застыли, Джанком Олегович?

Бывший наставник Гарса не шелохнулся, только лицо его почернело, словно обугливаясь от ожога.

— Ты сошел с ума, Гарс! — пробормотал он. — С такими, как ты, бессмысленно разговаривать разумно.

Не договорив, он резко повернулся и стремительно полувышел-полувыбежал из пещеры.

Глава 6

Как-то в юности Гарс прочитал один старый рассказ, автора и название которого, как это с ним частенько бывало, тут же прочно забыл. Однако суть рассказа почему-то застряла в его памяти так, будто все это произошло с ним самим. Он потом даже сны видел на эту тему.

Это была история о том, как некто, пребывавший длительное время без работы, наткнулся в газете на объявление с предложением работы за довольно высокое вознаграждение. Условие ставилось одно: обладать терпением и выдержкой. Недолго думая, безработный звонит по указанному в объявлении телефону, а затем и является на прием к работодателю. Тут выясняется, что речь идет об очень богатом человеке, общественное положение которого сводилось к странному авторскому определению «олигарх».

Дальше начинает сгущаться таинственная атмосфера. Работодатель утверждает, что готов взять новоиспеченного кандидата и платить ему немалые деньги, но (тут он делает многозначительную паузу) дело в том, что работа предстоит весьма трудная и ее якобы выдерживает не каждый. Поэтому оплата будет производиться им лишь раз в полгода, причем никаких авансов, только за отработанное время.

Безработному начинает мерещиться смутная перспектива в духе фильмов ужасов: импровизированная пыточная камера в подвалах особняка хозяина, ухаживание за какими-нибудь домашними монстрами или ежедневное и многократное удовлетворение супруги работодателя, страдающей бешенством матки. Тем не менее он соглашается, мысленно признавшись, что за такие деньги, которые обещает миллионер, можно пойти на любые жертвы и муки.

Однако в первый же «рабочий» день суть его новой работы выясняется сама собой. Она заключается в том, "что нужно ежедневно отсиживать в пустой комнате восемь часов (с получасовым перерывом на обед) ничего не делая. Абсолютно ничего. Заниматься какой-либо целенаправленной деятельностью строго запрещается. Нельзя даже смотреть в окно — впрочем, оно находится под самым потолком, так что до него при всем желании не достать. Нельзя читать. Нельзя писать. Нельзя слушать музыку и выходить из комнаты (удобства имеются тут же). Нельзя ковырять в носу и приводить в порядок ногти. Можно немногое. Например, сидеть (но не спать!) в мягком, удобном кресле и смотреть на пустую белую стену перед собой. Думать, правда, тоже не запрещается — о чем угодно и сколько угодно.

Первоначально безработный приятно удивлен. Мысленно потирая руки, он предвкушает, как изо дня в день будет комфортно и с пользой отсиживать так называемое «рабочее» время, мечтая о том о сем, мысленно решая шахматные этюды и сочиняя стихи. Да мало ли какой еще умственной работой можно заниматься! И за все это получать бешеные деньги!

Однако проходит день, другой, неделя, и человек, принятый на должность бездельника, начинает ощущать какое-то смутное беспокойство. Словно чего-то ему не хватает на новом месте. Через две недели он уже не может ни о чем думать, сидя в этом проклятом кресле. Через месяц его попеременно начинают мучить то бессонница, то кошмарные сны. Через два месяца оп лачиваемое ничегонеделание превращается для него в изощренную пытку, оно чуть ли не физически причиняет ему боль, тем более тяжкую, что восемь часов тянутся медленно-медленно, а иногда человеку кажется, что время и вовсе останавливается.