Нельзя так говорить о капитане

Если не следить за числом ртов сегодня, то завтра община начнёт голодать, а послезавтра людоеды станут драться за жизнь между собой. И через неделю не останется никого… Сытые жители размножались, но умирали от болезней. Сильные воины захватывали рабов, но первыми погибали в стычках. Могучие общины из соседних деревень привлекали просителей, но те порой отправлялись на костёр. Староста или совет старост решали, кто останется в общине, а кто послужит обедом. Пленники им становились в первую очередь.

В каждой общине людоедов был отряд бойцов, куда вступали самые сильные и ловкие мужчины, реже женщины. Дозорные из отряда занимали посты на некотором отдалении от общины и следили за тем, чтобы не подобрались охотники. А если такое случалось, то навстречу выходил ударный отряд. Но если в округе всё тихо и соседние деревушки приструнены, то ударный отряд охотился на людей – или тайно похищал, или в открытую нападал, или заманивал в ловушки. В самой общине оставались старосты, их охрана, женщины, дети, рабы, да раненые бойцы. Если ударный отряд разбивали, то старосты с охраной сбегали, забирая самое ценное, чтобы прибиться к другой общине, или начать строить новую, или вернуться в старую, когда всех перебьют. Истребители людоедов чаще всего вырезали жителей и сжигали тела, но про сами дома и пожитки забывали. Чем старосты постоянно пользовались.

Бывали времена, когда бойцам долгое время не удавалось поймать новых людей. Тогда, обычно, начинали сокращать рты с детей, как с наиболее бесполезных для общины (и вкусных) жителей. Потом шли раненые и женщины. Первые требовали лишних усилий, вторые отличались пышностью и лишним чудесным жирком. Рабов оставляли напоследок, перед воинами, поскольку невольников кормили отбросами и часто избивали до полусмерти, чтобы у них не было сил противостоять слабым женщинам, которые оставались в общине, пока не было передового отряда. Да и есть оголодавшие кости не всем хотелось…

Если кто-то приходил в общину просить место в голодное время, то он сразу же отправлялся на обед. Но в моменты сытости староста разговаривал с просителем. Тот мог доказать свою полезность какими-то умениями или принести что-то в дар. Но был и ещё один способ, который знали немногие. Человек, желающий жить в общине людоедов, чтобы не умирать с голоду в своём человеческом поселении, убивал одного из людоедов и произносил ритуальную фразу: «Мясо за мясо, я теперь свой». Людоеда съедали, нового людоеда приглашали в общину, а численность при этом не менялась. И здесь главное было не переборщить – если человек убивал несколько бойцов, а сам бойцом не являлся, то староста такой обмен признавал неравноценным. И тогда вместо сытного места, проситель сам отправлялся на костёр.

Причём костёр именно показательный – сгорание живьём никому бы не показалось приятным, и при этом ещё и могло научить чему-то остальных. На костёр отправляли всех провинившихся. В котёл с предварительной смертью без мучений – остальных.

* * *

Стоило Глие принять взвешенное решение и сделать первый шаг, как её затрясло от паники. Она словно провалилась в какой-то сумрачный мир, ускоряющийся с каждой минутой – глаза накрыло пеленой, и голова закружилась в бешеном ритме. Шатаясь и спотыкаясь обо всё подряд, падая на колени, царапая ладони о жёсткую землю, и снова поднимаясь, чтобы идти дальше, механик направлялась вперёд. Куда?.. Глиа не понимала даже, где руки, ноги и другие части тела, не говоря уже про какие-то там направление и время… А, нет, ноги она почувствовала, когда упала в очередной раз и больно стукнулась коленкой. Тогда и изодранные руки дали о себе знать.

Механик, стоя на четвереньках, утёрла нахлынувшие от боли слёзы. Такими темпами она убьётся раньше, чем найдёт общину людоедов. Всхлипнув от жалости к себе, Глиа поднялась на ноги и задумалась, вспоминая диалог, который устроила сама с собой. Кажется, там мелькала мысль, которая ей могла пригодиться… Да-да-да, точно! «Чтобы быть как враг, надо стать врагом». Механик поморщилась – что-то в этой фразе было не так. Не важно. Поскольку суть Глиа для себя уловила. Ей нужно убить людоеда, чтобы попасть в общину. А для начала неплохо бы определить, где община.

В голове словно зажгли прожектор, осветивший все мысли. Прожив с людоедами около двух лет, механик много чему научилась. Вот и пригодилась эта жизнь, которую так хотелось забыть… Глиа, с довольной усмешкой потерев руки, огляделась и прислушалась. Бра’ас всегда садила «Цезарь» так, чтобы до цели было не больше двух часов пути, но людоеды увели капитана и команду в свою общину. А община обычно пряталась в окружении высоких деревьев или у подножия горы, с местом для посевов и кормёжки скота, неподалёку протекала река или таилось озеро. Механик мысленно в очередной раз поблагодарила обожаемого Тэрочку, который так много времени уделял их обучению. Вспоминая эти уроки, думать было легко и даже немного приятно.