Немая. Книга 2

Но та не ждала, когда её с уважительными поклонами под белы рученьки проводят к почётному месту. Самостоятельная старуха, опираясь на замысловатую клюку, решительно обходила очаг, шествуя в направлении стола, накрытого к чаю. По всему видно, что эта почтенная дама везде чувствует себя хозяйкой, и не мешают этому ни седые нечёсаные патлы, выбившиеся из-под драного платка, ни обтрёпанный подол замызганного платья, ни облезлая до лысых прорех старая меховая жилетка. Степной вариант Бабы-Яги, подумала я, разглядывая незваную гостью.

— И мы пойдём, пожалуй, — поднялся каган. — Зеки, у нас дел полно, а мы тут…

За всё это время он никак не выказывал своего присутствия или недовольства, молча наблюдал за происходящим, попивая мелкими глотками чай, который подливала ему Помила, сидящая у его ног. А тут вдруг заторопился к выходу, старательно отводя взгляд от бабки. Даже очаг обошёл с другой стороны, дабы оказаться от неё подальше. Что это он так?

— Беги, беги, — насмешливо проворчала старуха, глядя ему в спину. — От себя не убежишь, духов степи не обманешь.

И поковыляла дальше. У стола, осмотрев низкие стулья, приказала Помиле:

— Убери это. Подстели одеяло и подушку дай, — решительно распорядилась гостья и, глядя, как женщина быстро выполняет её приказ, одобрительно покивала. — Ну всё, можешь идти, мы тут сами управимся.

Сказала и с видимым удовольствием плюхнулась на подготовленное для неё сидение, с любопытством разглядывая выставленное угощение.

Мы остались вдвоём. Я, как гостеприимная хозяйка, с почтением подливала гостье чай, подвигала поближе блюдо с пирогами, вазочки с мёдом и засахаренными фруктами, ожидая, когда та заведёт разговор. Но старуха молчала. Я уже догадалась, что это та самая легендарная прабабка-шаманка, но не выказывала ни любопытства, ни нетерпения.

Допив чай, бабка перевернула пиалу, показывая, что сыта, смахнула несколько крошек от пирожка со стола в ладонь и забросила их рот. Всё это время она внимательно смотрела на меня, словно желая что-то увидеть. Наконец спросила:

— Душу внучки куда дела?

Прозвучало это неожиданно, как в детской сказке-страшилке, когда рассказчик в ходе повествования резко выбрасывая руку, вопрошает: «Где моё сердце?». Отреагировала я соответственно. Ойкнула и замерла, уставившись на шаманку.

— Ка-какую душу?

— Внучки моей. Дерьи, — спокойно, не выказывая ни раздражения, ни злости, словно несмышлёнышу повторила старуха. А потом спросила самою себя: — Вот только почему заклятие осталось? — И шаманка, задумчиво подёргивая тёмные волоски, растущие на подбородке, принялась размышлять вслух, как это делают люди, привычные к одиночеству. — Душа ушла, тело осталось, и запрет на непотребства сохранился. Должно быть, так. — Найдя удовлетворивший её ответ, старуха вновь вперила в меня изучающий взгляд. — Рассказывай!

Я рассказала всё. И как очнулась под кустом у реки, как воевала с раками и ночевала у костра, как встретила Пыха и бабу Марысю, как бежала из деревни и шла складками в столицу, как познакомилась с Богданом Силычем и прижилась в доме Осея Глебовича, как опекала меня Боянка, а потом уже я помогла осиротевшим детям. И о знакомстве с Ерофеем рассказала, и нашей с чародеем помощи ему в поступлении в Академию. И о том, что оказался найдёныш сыном царским. Длинный рассказ получился. Пусть и без подробностей, но событий за пять лет много было.

О ночной встрече в степи с кавалькадой божественных всадников тоже рассказала. Как и о вернувшейся памяти.

— Повезло тебе, — шаманка принципиально избегала называть меня по имени. — Хорошие люди тебя окружили в этом мире. Добром, трудолюбием и отзывчивостью ты от них заразилась. Наверное, поэтому всё хорошее, что было в душе твоей, проявилось, а плохое не смогло всходы дать. А может, умерев, смогла очиститься от лютой злобы, что жила в твоём сердце. Кто знает… — старуха смотрела куда-то невидящим взглядом, то ли думая о чём-то своём, то ли блуждая там, куда непосвящённым нет входа. Вдруг, словно кто толкнул её, покачнулась слегка и вышла из транса. — Что ж, живи. Если Тёмная Мать тебе простила обиду, кто я такая, чтоб ей перечить. Вижу, в теле внучки моей не пакостный дух, чего я боялась, и верю, что не будет вреда от тебя в степи. Может, и хорошее что сделать сможешь.

Бабка завозилась, собираясь подняться. Я хотела было помочь, но та остановила движением руки, оперлась на посох и пусть кряхтя, но сама встала на ноги. Благосклонно приняла приготовленный заранее заботливой Помилой узелок с угощениями и пошла к выходу. У порога, словно вспомнив что, повернулась и издали небрежным жестом будто что-то с меня смахнула.

С удивлением смотрела я вслед невероятной бабке, которая чуть ли не щелчком пальцев только что сняла с меня заклинание, запрещающее добрачные отношения, которое сама же и наложила более пяти лет назад. Сразу дышать стало легче, словно груз с плеч сняли, и краски ярче, и запахи острее.

Ох уж эти запахи! Надо срочно решать задачу с уборкой мусора, а то так и задохнуться недолго.