Немая (СИ)

Хватаясь то за одно, то за другое дело во дворе или огороде, я никак не могла дождаться назначенного времени выхода. Солнце словно остановилось, не желая подниматься в зенит. И тут заголосил петух. Он стоял на верхушке частокола, смотрел в сторону моста и громко высказывал недовольное «ко-о-о-ко-ко», после чего начинал орать. Явно увидел что-то, тревожащее его птичье сознание.

Подумав, что к дому крадётся лиса, тихо пробралась к забору, посмотрела в щель и обмерла. По тропе решительно шагал Петр. «Ой, нет!» – мысленно пискнула я, понимая, что ничего хорошего от этого визита мне ждать не стоит. Этого лося, оглушённого гормонами, вряд ли остановит такая малость, как неприкосновенность чужого жилья. Перемахнёт через забор, и мне не скрыться. Ведь он точно знает, что я одна осталась.

Простив петуху за своевременное предупреждение все его предрассветные концерты, я бросилась к дому. Подхватила с крыльца в одну руку сумку, во вторую Пыха, рванула по огороду к малиннику. Раздавшийся за спиной громкий стук в калитку подстегнул круче любого допинга. Вот и лопата, воткнутая в землю в качестве ориентира. На ходу уронила её на землю и, прижав Пыха покрепче, шагнула в едва заметное пространство между ветвей.

Прощай, деревня, название которой я так и не узнала, прощай, постылый несвоевременный жених. Прощай, горластый петух, спасший меня. 

Спасибо этому дому, я ушла к другому.

Глава 5

Складки мы с Пыхом прошли легко, а вот плестись по пыльной дороге, да ещё и в самый солнцепёк, было мучительно. Воду во фляге экономила и пила по маленькому глотку. Наливала в крепко сжатую горсть и давала пить питомцу, который стоически выносил тяготы путешествия. Посиди-ка, скрючившись в сумке, когда привык свободно бегать по двору, ловить в траве кузнечиков и бабочек, спать в тени, развалившись как душа пожелает.

Правда перед тем, как выйти на дорогу, я зверька покормила и дала возможность немного погулять. А потом провела разъяснительную «беседу». Посадила на колени и, глядя в глаза, мысленно объяснила, что сидеть в сумке ему придется не очень долго, что так необходимо ради нашей с ним безопасности. Пых стонал, поскуливал, но, когда я раскрыла сумку, сам залез в неё. «Ты мой самый умный и любимый», – послала я ему мысленную похвалу и погладила по высунувшейся голове.

– Тпру, Ночка! Тпру! – раздалось сзади. – Дывчина, ты шось посередь дорози шагаш? А ежли затопчут конями?

На голос я повернулась. Чуть ли не в затылок мне дышала высокая чёрная кобылка. Огромные глаза с длинными ресницами смотрели с любопытством, и лошадка тянулась ко мне мордой, желая обнюхать.

Сделала шаг в сторону обочины и увидела улыбчивого мужчину средних лет в валяной шапке. Лицо и руки покрыты рабочим загаром. Не тем ровным, от лежания на пляже, а кусками, от невольных «солнечных ванн», что случаются во время работы в поле или на огороде. Шея под бородой белая, при движении немного поднимаются закатанные рукава рубахи, а под ними тоже кожа белая. Да и когда взглянул на меня внимательно, то морщиться от солнца перестал. Разгладились морщинки, лучиками расходившиеся от уголков глаз, остались только тонкие белые ниточки незагорелой кожи. Думаю, если бы он шапку свою смешную снял, то показал бы, что лба загар тоже не коснулся.

Поклонилась доброму человеку. Ну конечно, добрый. Не стегнул вожжами и кнутовищем не огрел за то, что проехать мешаю, а остановил повозку и вопросы задаёт. Выпрямилась, утёрла мокрый лоб рукавом и ещё на шаг отступила.

– Шо молчишь, немая шоль? – не спешил проезжать мужик.

Кивнула – да, немая.

– Ось как… А идёшь куды?

Махнула рукой в сторону виднеющихся вдали городских стен.

– У город, – констатировал собеседник. – Ну, сидай подвезу, а то пока дойдэшь, и ворота закроют.

Я с недоумением оглядела заставленную новенькими разновеликими бочками телегу и развела руками, мол, куда же здесь сесть?

Мужик ловко спрыгнул со своего места, поводил плечами, разминая спину, и пошел вдоль повозки, махнув мне рукой. Бочки стояли плотно, но с краю оставалось немного места. Легко подхватив под мышки, бондарь посадил меня рядом со своим товаром и, погрозив пальцем, предупредил:

– Держись крепче.

Через минуту мы тронулись. Говорят, что плохо ехать лучше, чем хорошо идти. Знаете, граждане, на солнцепёке, без кондиционера, на тряской телеге, глотая дорожную пыль… ну да, лучше, чем в тех же условиях, но пешком. Чтобы солнце сильно голову не напекло и пылью меньше дышать, достала полотенце, обмотала им голову и лицо. Сумку пристроила в тень между бочками, прислонилась головой к ароматной древесине и задремала.

Проснулась оттого, что тряска прекратилась и по бочкам кто-то стучал. Пустота деревянных ёмкостей отдавалась таким эхом, что сон улетучился мгновенно.

– Эй, дева, слышишь ли? Приехали. Спрыгивай. Через ворота сама иды, а то с менэ за тэбе пойшлину отдать заставят.