Немая вода

– Если вернусь без мать-и-мачехи, он меня выпорет, – Дарёна развернулась и поплелась в сторону леса, – коль он ко мне по-доброму, так и я обязана…

Рубаха вся в пыли, волосы спутанными комками свисают, тускло поблескивая на солнце. Девушка взглянула на подол одежды и поджала губы. От матери ещё трёпку получит за испорченный рваный край. Так мчалась с перепугу в деревню, что спотыкалась на каждом шагу и, конечно, разодрала и без того не очень крепкую ткань. Теперь всю зиму жить без сна – ночью служить знахарю, а днём шить новую одежду.

Иван поправил невысокую оградку, в которую с разбегу выбежав из леса, наскочила до отчаянья испуганная Дарёна. Насупился и понял, что одну девушку в лес отпустить не сможет. Если уж та, кто каждый свой день проводит со знахарем, рубит головы курицам, ходит в лес за травами и совершает обряды, испугалась… Значит точно не стоит её отпускать одну. «А я что против нечистых?» – подумал Ваня, но всё же поплелся следом. Он прижал руку к груди, где висел мешочек с травами от Вышемира. Близко к девушке идти нельзя, через год она станет невестой знахаря. Поговаривают, что это плата её родителей за спасение дочери.

Дарёна держала в зубах алую ленту, до этого изящно вплетённую в косу, и на ходу пыталась привести в порядок запутанные волосы.

– Дарёна, – Иван подскочил к ней быстрыми шагами и схватил за плечо.

Он был на голову, если не на две выше девушки. И когда смотрел на неё сверху вниз, ей казалось, будто она, глядя в его голубые глаза, видит саму небесную высь.

– Ты что, – робко прошептала Дарёна, – я лучше одна пойду… Вышемир…

Парень сжал ладони в кулаки, но всё же отошел на несколько шагов назад. Засунул руку за пазуху и сильно дёрнул. Нить, на которой висел льняной мешочек, с треском порвалась и он протянул травы девушке.

– Возьми.

– Это голову дурманит да разум туманит, а не от нечисти бережет, – отмахнувшись и наклонив голову, произнесла она и тут же закрыла рот двумя ладонями, сдавленно пропищав, что сболтнула лишнего.

Иван сделал уверенный шаг вперед и замер. Протянул руку к Дарёне и медленно провел тыльной стороной ладони по её щеке. Девушка опустила руки и прикусила нижнюю губу исподлобья глядя на Ивана. Он же резко одёрнул ладонь и развернулся. Швырнул на ходу льняной мешочек в траву как можно дальше и, не оборачиваясь, сказал:

– Коли Вышемир в этом обманывает, так может, не такой он добрый? Ты подумай, Дарёнка, люди шепчут, что живот твоей матери был не для одной тебя, – последние слова он уже покрикивал.

Девушка тяжело выдохнула и известной дорогой пошла к оврагу за мать-и-мачехой. Иногда она, услышав треск веток останавливалась, резко оборачивалась и видела среди листвы золотистые кудри Ивана. Шел за ней, оберегал. Ей хотелось выкрикнуть, что нельзя им дружбу водить, но едва открыв рот, она тут же его закрывала. Боязно-таки одной после встречи с нечистью по лесу ходить.

Когда солнышко вовсе спряталось до следующей победы над Змеем, Вышемир отпустил Дарёну ночевать домой. Не чувствуя ни ног, ни рук от усталости, девушка мысленно разговаривала с матушкой Макошью, объясняла ей почему прядёт в неугодный день, почему выполняет все поручения знахаря.

На краю деревни закукарекал петух, переполошив всех куриц. В избах горели свечи, оставляя на земле оранжевые тёплые квадраты света. И от этого было как-то по-домашнему тепло и уютно. Только ощущение ледяного, затхлого дыхания Мораны не покидало. Будто отражение Дарёны с зелеными волосами из речной тины не осталось в лесу, а ходит за ней, нашептывая одни и те же слова.

– Мама, – сказала девушка, едва отперев скрипящую дверь, – у меня есть сестра?

Женщина хлопотала над закваской. Услышав вопрос, она выронила кувшин на пол и жидкость моментально просочилась сквозь половицы.

– Мать Сыра Земля отведает, – дрожащим голосом ответила она дочери, – что там сегодня, Дарёнка, всё хорошо? – уголки её рта прыгали то вверх, то вниз.

– Рубаху порвала, – девушка решила поступить мудро и не давить на мать, – ничего?

– Ничего, ничего, – пробормотала всё больше бледнеющая женщина.