Немая вода

По земле прошла дрожь, деревянные стены затряслись и Вышемир пошел прямо на девушку, с каждым шагом будто становясь всё выше. Дарёна задрожала всем телом, но не издала ни единого звука, ведь дуб ещё не был полит.

– Добром отдавай! – навис он над девушкой.

Козья шкура слетела с плеч Вышемира и он остался в одной рубахе. Его чёрные волосы с каждым мгновением становились всё темнее, словно сама Морана дышит через них и хочет отобрать немую воду. Дарёна опустилась на колени, накрыла телом кувшин с водой и помотала головой. «Только молчи, молчи!» – кричала она самой себе. Знахарь схватил девушку за золотые, солнечные волосы и легко, словно птичье перо, опрокинул её голову. Девушка взглянула в его глаза, наполненные бешеной яростью. «Батюшка Перун, Матушка Сыра Земля, Макоша, поможите мне», – молила она и по щеке, как воплощение отчаяния, скатилась большая слеза.

– Ты мне дарена при рождении, – рявкнул Вышемир, продолжая тянуть её за косу кверху, – и будешь делать всё, что я скажу. Добровольно или нет. Бросай кувшин!

Дарёна скривилась, но не произнесла ни единого звука. Помотала головой, всё так же крепко держа сосуд с водой. «Теперь уж ни за что!» – мысленно крикнула она знахарю. Вышемир навис над девушкой, как бы размышляя, что делать дальше, затем схватил её за плечи и поднял, удерживая лишь в своих руках. Его грубые ладони-лапы вонзились в нежную девичью кожу Дарёны. Через тонкую рубаху проступили алые пятна. Кувшин становился всё более тяжёлым, гладким и соскальзывал вниз. Трясущимися руками она старалась его удержать, но поняла, что уже хватает лишь воздух. Звонкий лязг. Глина рассыпалась на десятки осколков, а немая вода моментально просочилась во владения Земли Матушки. Дарёна, словно маленькая тряпичная кукла, повисла в руках знахаря и изнеможенно застонала.

Вышемир посмотрел вниз, отбросил обессиленную девушку и расхохотался. Упав на осколки, Дарёна даже не почувствовала как они впиваются ей в ноги. Она щупала ладонями по земле, стараясь собрать воду, донести хотя бы капельку к большому дубу, который теперь по её вине погибнет.

Смех знахаря, этот оглушающий злобный гром, сотрясал стены. Среди безумия торжествующего Вышемира, Дарёна вдруг услышала звук, напоминающий стрекотание кузнечиков. Она подняла голову и горячие слёзы покатились по её щекам. Кора дуба, который она так хотела уберечь, светилась золотом ярче солнечного света. Его ствол, как толстое льняное волокно, устремлялся через кровлю вверх и пронзал корнями землю. Знахарь замолчал, замер на месте и схватился за голову, выдирая волосы. Он рванул к двери, потянул на себя, но та не отворилась. Вышемир, упираясь в стену ногой, дергал за толстую ручку, но та не подчинялась. Он повернулся спиной к выходу и с застывшим на лице ужасом, съехал по двери к самой земле, стараясь от чего-то спрятаться.

Глядя на Вышемира, Дарёна не заметила, как из ствола дерева через открывшуюся щель, похожую на бороздку на пшеничном зёрнышке, вышли четыре зеленоволосых девушки, одна из которых была точь-в-точь как Дарёна.

– Вышемир! – тихим, но уверенным голосом произнесла самая старшая на вид, указывая на него пальцем, – Ты пойдешь с нами!

– Нет, нет, нет, – от былой мощи знахаря не осталось ничего.

Он, испуганный, как напакостившее дитя, держался за голову, то и дело тарабаня в дверь, будто с той стороны кто-то может его спасти.

– Вышемир! – повторила гостья, гневно сверкая глазами, – Ты пойдёшь с нами. Ты виновен.

Вместо привычной девичьей ленты, в волосы старшей были вплетены толстые темные нити, а рубаха с большими прорехами между волокнами, казалась такой ветхой, что можно было разглядеть её бледное, но стройное тело.

Опираясь на руки с кровоточащими от осколков кувшина ссадинами, Дарёна поднялась на трясущиеся ноги и насколько смогла выпрямила спину.

– Сестра тебе, он нам, – самая низенькая девушка сзади вытолкнула другую вперёд.

Стоя лицом к лицу с бледной зеленоволосой девушкой, Дарёна будто гляделась в зеркало. Она голову наклонит и та тоже. Она губы подожмёт, и другая. Она улыбнётся и та, неуверенно, но растянет губы.

– Можно мне к вам, – с надеждой прошептала она, – в мир живых? Матушки-русалки отпустили.

Девушка повернулась к другим, те кивнули в ответ, подтверждая сказанное. Дарёна, что было сил затрясла головой, кивая, и схватила ладонь сестры. Холодная, мертвецки белая рука на глазах начала приобретать оттенок живой кожи и потеплела.

– Этого мы забираем, – сказали оставшиеся девушки.

Вышемир, бывший до этого пусть не привлекательным, но вполне приличным мужчиной, изменился до неузнаваемости. Сутулый, маленький, словно из горного народа, человечек с поседевшими, наполовину выпавшими волосами.