Немецкая карта

К нам пожаловал гость. Из мюнстерского лагеря приехал подполковник Молинари из танковой школы, который намеревался провести в новой воинской части агитацию в пользу своего рода солдатского профсоюза, как мы тогда понимали это объединение. Мы, офицеры, считали такое объединение абсолютно излишним. В армии за все, что нужно солдату, ответственность несет и впредь будет нести исключительно командир. Он обязан заботиться о том, чтобы его солдат был обеспечен всем, в чем он нуждается и что ему положено иметь. Он осуществляет руководство и обеспечивает наилучшую экипировку и надлежащее обучение. Так у нас было поставлено дело в войну. Соблюдение этого принципа показало свою эффективность на фронте, особенно на Восточном. К чему тогда это новшество? Однако довольно скоро наше мнение изменилось, а именно после того, как мы узнали, что Управление вооруженными силами ограничило полномочия командира в новой армии, бундесвере. Многие сотрудники административно–хозяйственной службы бундесвера ложно интерпретировали положение Клаузевица о главенстве политики, воспринимая его как требование о главенстве гражданского начала, и соответственным образом вели себя, к неудовольствию генералитета. Идейным главой этой новой и иной программы был министериаль- директор Вирмер. В первые годы существования бундесвера он играл значительную роль в министерстве обороны. В стенах министерства между военным и политическим руководством постоянно происходили столкновения и недоразумения. Вирмер яростно боролся против уравнивания статусов генерального инспектора и статс–секретаря. Требовал, чтобы различие статусов обязательно было отражено даже в классификации денежного содержания. Он настоял на своем. Главенство политики означало для министериаль–директора, что генеральный инспектор при любых обстоятельствах является «подчиняющейся инстанцией». Во всяком случае, он боролся за то, чтобы было так.

Своей деятельностью в течение всего периода своего существования Германский союз военнослужащих бундесвера завоевал расположение солдат. Старания основных профсоюзов, в первую очередь профсоюза общественной службы, транспорта и коммуникаций (ТУ), добиться влияния в армейской среде, тем более пополнить свои ряды за счет военнослужащих бундесвера какого–либо мало–мальски приметного результата не дали. Причины неудачи были очевидны. Как можно было доверять профсоюзу, использующему любой возможный повод, чтобы провести демонстрацию против возрождения армии? Как бы то ни было, Германский союз военнослужащих бундесвера со временем завоевал доверие солдат.

Вначале он рекрутировал своих членов из рядов унтер- офицеров, впоследствии в союз стали вступать и офицеры. Однако в силу того, что он, естественно, в первую очередь всегда заботился о младших чинах, командиры практически с самого начала его существования воспринимали его прежде всего как организацию, представляющую интересы унтер- офицеров. Так — cum grano salis (с известной долей скептицизма) — они воспринимают его и сегодня. Атмосфера, в которой устанавливались отношения между армией и профсоюзами, была отнюдь не дружественной. Но она определялась не армией, которая всегда стремилась к повышению степени эффективности отношений — как правило, втуне. Холодность по отношению к бундесверу, а отчасти и его неприятие со стороны профсоюзов, а в равной мере и со стороны социал- демократов, вели к напряженности, отнюдь не желательной для армии. Старания армии вплоть до середины 80–х гг. установить доверительный диалог с профсоюзами, как правило, не давали результата из–за скептицизма функционеров в Объединении немецких профсоюзов (ОНП), прежде всего его среднего и низового звена. Во время демонстраций, направленных против бундесвера, на каждой публично устраиваемой Большой вечерней зорьке профсоюзы стояли бок о бок с молодыми социалистами, членами Коммунистического союза Западной Германии или Германской коммунистической партии (ГКП) и срывали мероприятия.

Солдат способен в два счета определить, когда политик говорит с ним честно, а когда врет в глаза, обещая армии то, о чем через несколько дней ни слова не проронит на пленарном заседании немецкого бундестага — видимо, от внезапно наступившего беспамятства. Возможно, не каждый командир имеет дар заглядывать в человеческое нутро, но большинство из них все–таки способны делать это. Политика, играющего с ним краплеными картами, он легко выведет на чистую воду.