Немецкая карта

Оба командира корпуса — и Матцки, и Треттнер — были образцовыми командующими: Герхард Матцки, истинный представитель старой школы и солдат–аналитик, и Хайнц Треттнер, полевой командир, который возглавлял десант, высадившийся в Голландии, и участвовавший в битве за остров Крит. Они не были похожи друг на друга ни личностными качествами, ни чертами характера, но оба были командирами, подававшими находящимся в их подчинении офицерам примеры высочайшего профессионализма. Они были живыми эталонами воинского долга, реликтами старого вермахта, которые стопроцентно соответствовали идеальному образу нового бундесвера. В процессе перехода от вермахта к бундесверу оба оказали своей стране большие услуги. Позже я расскажу об этих генералах более подробно.

В Высшей командно–штабной академии

«Два года солдатской жизни просыпались как песок сквозь пальцы!» — таковы были мои прощальные слова на торжественных проводах по случаю окончания курса обучения в Высшей командно–штабной академии бундесвера в Гамбург—Бланкензее. В академии мне было вменено в обязанность исполнять определенную роль, когда в связи с каким–нибудь торжеством требовалось выразить благодарность начальникам каким–нибудь совершенно особенным образом. Полковник фон Брунн, а также генералы Матцки и Треттнер рекомендовали мою кандидатуру как исключительно подходящую для надлежащего выполнения этой задачи.

Обучение в Высшей командно–штабной академии бундесвера закончилось быстрей, чем задумывалось. Об этом периоде военного обучения — и, что крайне важно, военного образования — можно было бы поведать гораздо больше, однако такой экскурс нарушил бы рамки настоящей хроники. Хотя все–таки одно можно, пожалуй, сказать: это были два замечательных и наполненных событиями года. Учителя и старшие преподаватели были наставниками высочайшей квалификации и щедро делились с нами своим богатым опытом, полученным в годы войны.

Правда, несколькими годами позже, когда я стал начальником функциональных и специальных курсов и уполномоченным командующего сухопутными войсками в Высшей командно–штабной академии, моя радость от гамбургского периода была омрачена проникновением в академию политики. Это было время, когда министр обороны Хельмут Шмидт начал свою — вполне оправданную — атаку на устаревшую систему подготовки офицерского состава в Гамбурге. Он, по его выражению, хотел отрезать старые косицы. Шмидт — охотно готов это признать — имел благие намерения, но редко когда находил достойных исполнителей для осуществления своих планов. Тем не менее он существенно улучшил систему подготовки офицерского состава, если позволительно проводить сравнения с принципами Шарнхорста. Это мое утверждение, безусловно, увеличит число моих недоброжелателей, но вместе с тем и доброжелателей тоже. В этом я совершенно уверен.

Вначале Хельмут Шмидт намеревался просто реформировать систему подготовки офицеров. Для этой цели он поручил политологу профессору Томасу Эльвайну разработать соответствующую программу, венцом которой должно было стать создание двух высших учебных заведений бундесвера — одного в Гамбурге, другого — в Мюнхене. Однако потом Хельмут Шмидт поставил более высокие цели, в частности, решил реформировать систему подготовки офицеров службы генерального штаба. Он настаивал на том, чтобы академия поддерживала более тесный контакт с университетами, чем это было прежде. Он не имел намерения превратить Высшую командно–штабную академию в университет, но в заведение, очень на него похожее, — безусловно.

В качестве первого шага модернизации министр создал в Академии руководящего состава консилиум, состоявший из командиров и гражданских служащих. Этот орган, к сожалению, привнес в стены Высшей командно–штабной академии, которой вообще–то предстояло стать высшим образовательным учреждением бундесвера, слишком много политики, причем политики односторонне направленной. В силу означенных обстоятельств конфликт между служащими, учеными и кадровыми военными был неизбежен. Это отрицательно сказывалось на процессе обучения и образования. На заседаниях консилиума любое обсуждение заканчивалось ссорой между участниками. Ссора же всякий раз инициировалась учеными. Командиры имели практически единую позицию по всем политическим вопросам. Они отличались консервативным мышлением. Из общей сплоченной обоймы выпадал и склонялся в сторону «модерна» лишь генерал авиации. Он вроде бы, как говорили, был членом СДПГ. Он и вел себя соответственно. Я в принципе считаю ущербной саму возможность зависимости офицера, тем более командира, от политики какой–либо партии. Командир обязан быть открытым к диалогу для всех партий. Он наносит вред армии, если в своих действиях начинает руководствоваться своим политическим пристрастием.

В отношении Хельмута Шмидта, несмотря на некоторые критические замечания, высказанные мной его в адрес, можно констатировать одно: это был выдающийся и мудрый политический лидер.