Немецкая классическая философия – один из теоретических источников марксизма

Отвергая агностицизм Канта и субъективный идеализм Фихте, Гегель в еще большей мере, чем эти его предшественники сосредоточил свое внимание на изучении процесса познания. Возражая Канту, Гегель писал, что, хотя категории действительно присущи мышлению, «из этого все же отнюдь не следует, что они суть лишь наши определения, а не суть вместе с тем также определения самих предметов»[19]. В противоположность Канту и Фихте Гегель утверждал, что мышление, научные категории не являются субъективными, не представляют собой достояния одного лишь субъекта; они объективны, т.е. существуют независимо от субъекта, и внутренне присущи самим предметам, образуют, по мнению Гегеля, духовную основу всего материального. Таким образом, отвергая субъективный идеализм, Гегель пытался обосновать идеализм объективный, допускающий существование некоего сверхприродного, сверхчеловеческого духа, не совпадающего с сознанием индивидуума. Однако, возражая Канту и другим своим предшественникам – немецким идеалистам по ряду существенных вопросов, Гегель развивал одно из их основных положений: предмет познания, мышление и то, что мыслится, в конечном счете, совпадают, различие между субъектом и объектом существует лишь в сознании. Но не в индивидуальном сознании, как полагали Кант и Фихте, а в некоем безличном, сверхприродном, сверхчеловеческом сознании, которое Гегель именует «абсолютной идеей». Гегелевская «абсолютная идея» отличается также от шеллингианского «мирового духа», представляющего собой нечто бессознательное, в то время как Гегель видит сущность всего существующего в мышлении.

Гегель был непримиримым врагом материализма. Он пытался доказать, что материализм вообще представляет собой не философию, а тот обыденный взгляд на вещи, который присущ людям, даже не подозревающим о существовании философии. То, что материализм исходит из повседневного, подтверждаемого всей практикой и наукой воззрения на мир, рассматривается Гегелем как недостаток. В действительности это – величайшее достоинство материалистической философии. Однако при всей своей принципиальной несостоятельности гегелевская критика материализма XVII – XVIII веков содержала и положительный момент: она обнажала присущую ему метафизичность, отличавшую эту историческую форму материализма от античной материалистической философии, разрабатывавшей диалектику, правда, в наивной форме. И у материалистов XVII – XVIII веков были, конечно, отдельные глубокие диалектические догадки, но они не изменяли в целом свойственного им метафизического воззрения на природу.

С метафизическим представлением о природе было связано и созерцательное понимание процесса познания. Созерцательность метафизического материализма выражалась в том, что он понимал процесс познания лишь как воздействие предметов внешнего мира на сознание людей. Правильно указывая на факт отражения внешнего мира в сознании людей, старый материализм не видел, что основой этого отражения, основой процесса познания является практика, то есть воздействие людей на предметы внешнего мира, их изменение, преобразование, использование в интересах человека. Материализм XVII – XVIII веков не признавал субъективной, деятельной стороны познания, и это составляло его главный недостаток. Маркс говорил: «Поэтому деятельная сторона, в противоположность материализму, развита идеализмом, но развита абстрактно, так как последний, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой»[20].

Исторической заслугой Гегеля было исследование этой субъективной, деятельной стороны познания. Однако вследствие своего идеалистического миропонимания он рассматривал эту сторону познания не как реальное, материальное воздействие людей на объективный мир, а как самодвижение, самодеятельность мышления, которое он объявлял всемогущей творческой силой.

Нетрудно видеть, что гегелевское положение об объективности мышления и его категорий правильно лишь в том отношении, что мышление с помощью своих категорий отражает объективную реальность, и потому его содержание является объективным, не зависимым от человека. Но Гегель доказывал, что само мышление, как таковое, как деятельность, существует независимо от человека, от природы, рассматривал мышление не как отражение внешнего мира, а как его первооснову. А такое «сверхприродное» мышление, мышление вне мозга, «чистое мышление», которое Гегель именует «абсолютной идеей», является не чем иным, как утонченным представлением о боге. «Для Гегеля, – говорит Маркс, – процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург [творец, созидатель] действительного, которое представляет лишь его внешнее проявление»[21].