Немецкая романтическая повесть. Том II

Она взяла из шкафа матери письмо, в котором гость наивно предлагал своим родным последовать за мальчиком в усадьбу, и на-авось, в надежде, что мать не заметит исчезновения письма, решившись в худшем случае погибнуть вместе с ним, она уже летела по дороге вдогонку мальчику. Ибо в юноше перед богом и собственным сердцем она теперь уже видела не только гостя, которому дала защиту и убежище, но своего жениха и супруга, о чем и предполагала открыто заявить матери, на испуг которой она рассчитывала, когда численное превосходство в их доме окажется на его стороне. «Нанки, — заговорила она, когда, совершенно запыхавшись, успела догнать мальчика на большой дороге, — мать изменила свой план касательно семьи господина Штремли! Возьми это письмо! Оно адресовано на имя старого господина Штремли, главы их семейства, и содержит приглашение погостить несколько дней в нашей усадьбе со всеми его домочадцами. Будь умником и сделай все возможное, чтобы этот план осуществился; негр Конго Гоанго наградит тебя, когда вернется домой!» — «Ладно, ладно, тетка Тони!» — отвечал мальчик. Тщательно завернув письмо и пряча его в карман, он спросил: «Должен ли я служить проводником каравану на его пути сюда?» — «Конечно! — отвечала Тони, — это ведь само собою понятно, так как они незнакомы с здешней местностью. Однако, ввиду возможного прохождения по большой дороге воинских отрядов, вы должны выступить не ранее полуночи, но в то же время настолько ускорить передвижение, чтобы прибыть сюда до рассвета. Можно ли на тебя положиться?» — спросила она. — «Доверьтесь Нанки! — отвечал мальчик, — я ведь знаю, зачем вы заманиваете этих белых беглецов на плантацию; негр Гоанго останется мною доволен!»

После этого Тони подала гостю завтрак; и когда он был убран, мать и дочь отправились по хозяйственным: делам в переднюю жилую комнату. Как и надо было ожидать, мать через некоторое время подошла к шкафу и вполне естественно обнаружила исчезновение письма. Не доверяя своей памяти, она приложила на мгновенье руку ко лбу и спросила Тони, куда она могла девать письмо, которое получила из рук гостя. Тони, после небольшой паузы, ответила, опустив голову, что гость, насколько ей известно, на ее глазах снова спрятал его в карман и разорвал в присутствии их обеих наверху, у себя в комнате. Мать широко раскрытыми глазами с удивлением посмотрела на дочь; она сказала, что хорошо помнит, что из его рук получила письмо и положила его в шкаф; но, не найдя его там после продолжительных поисков и не доверяя своей памяти, ввиду неоднократных подобных случаев забывчивости, она вынуждена была поверить тому, что сказала ей Тони. Между тем она не могла подавить в себе чувство сильной досады по этому поводу и сказала, что письмо это чрезвычайно пригодилось бы негру Гоанго, чтобы привлечь на плантацию семейство их гостя. В полдень и вечером, в то время как Тони подавала гостю кушанья, старуха присаживалась к углу стола, чтобы занять его разговором, и несколько раз пыталась заговорить с ним о письме; но всякий раз как разговор касался этой опасной темы, Тони искусно отклоняла или запутывала его так, что матери так и не удалось выяснить себе из слов гостя судьбу письма. Так прошел день; после ужина старуха, из предосторожности, как она говорила, заперла комнату гостя; и посовещавшись еще с Тони, при помощи какой хитрости она могла бы выманить у гостя такое же письмо, она отправилась на покой и приказала девушке также ложиться спать.