Немецкая романтическая повесть. Том II

Передник красотки Аннерль, в который вцепилась зубами голова охотника Юрге после ее отсечения, хранится в герцогской кунсткамере. Говорят, герцог возводит сестру графа Гроссингера в княжеское достоинство под фамилией «Voile de Gr^ace», что значит «шарф помилования», и женится на ней. Во время ближайшего смотра в окрестностях Д… будет освящен на деревенском кладбище памятник на могилах обеих несчастных жертв чувства чести. Герцог и княгиня будут сами при этом присутствовать. Он чрезвычайно доволен памятником; говорят, что идея его придумана была княгиней и герцогом сообща. Памятник изображает собою ложную и истинную честь, которые с двух сторон преклоняются до земли пред крестом; правосудие стоит с обнаженным мечом по одну сторону, а милость — по другую, и простирает шарф. В чертах лица правосудия находят сходство с герцогом, а в чертах лица милости — сходство с чертами княгини.

Перевод А. Алявдиной, перевод стихов Б. Ярхо

ГЕНРИХ ФОН КЛЕЙСТ

МАРКИЗА О…

В М., одном из крупных городов Верхней Италии, вдовствующая маркиза О., женщина, пользовавшаяся превосходной репутацией, и мать нескольких прекрасно воспитанных детей, напечатала в газетах, что она, сама того не подозревая, оказалась в положении и просит отца ожидаемого ею ребенка явиться и что она из семейных соображений решила выйти за него замуж.

Женщина, которая с такой уверенностью, под давлением неотвратимых обстоятельств, сделала столь странный, вызывающий всеобщую насмешку шаг, была дочь господина Г., коменданта цитадели в М. Около трех лет тому назад она потеряла мужа, маркиза О…, которого искренно и нежно любила; маркиз скончался во время путешествия, предпринятого им в Париж по семейным делам. По желанию своей почтенной матери, госпожи Г., она покинула после смерти мужа свое поместье, где дотоле проживала, близ города В. и вновь вместе с двумя детьми поселилась у своего отца в комендантском доме. Здесь провела она ближайшие годы, занимаясь искусством, чтением, воспитанием детей и ухаживанием за родителями в полном уединении до тех пор, пока вспыхнувшая война не наводнила окрестностей войсками почти всех держав, в том числе и русскими. Полковник Г., получивший приказ защищать крепость, предложил жене и дочери переехать либо в имение последней, либо в имение его сына, расположенное близ города В. Но раньше чем женщины успели взвесить опасности, которым они могли подвергнуться в осажденной крепости, и ужасы, угрожавшие им в открытой местности, и решиться на тот или другой выбор, цитадель уже оказалась быстро окруженною русскими войсками, и коменданту ее было предложено сдаться. Полковник объявил своему семейству, что теперь он поступит так, как если бы их здесь не было, и ответил ядрами и гранатами. Неприятель с своей стороны стал бомбардировать цитадель. Он поджег склады, овладел одним из наружных укреплений, и, когда на новое предложение сдаться комендант заколебался, то произвел ночную атаку и взял крепость штурмом.

Как раз в то самое мгновение, когда русские под жестоким гаубичным огнем врывались в цитадель снаружи, левое крыло дома коменданта загорелось, что вынудило женщин покинуть его. Жена полковника, следовавшая за дочерью, которая со своими детьми поспешно спускалась с лестницы, крикнула ей, чтобы она вместе с нею спасалась в подвальное помещение; однако граната, разорвавшаяся в это самое мгновение внутри дома, довершила царившее в нем смятение. Маркиза оказалась с обоими детьми на площади перед замком, где выстрелы кипевшего кругом боя сверкали во мраке ночи, и снова ее, обезумевшую и не знавшую, куда спасаться, загнали в горящее здание. Здесь, к несчастью, как раз в то мгновение, когда она собиралась ускользнуть через заднюю дверь, ей встретился отряд неприятельских стрелков, которые, завидев ее, вдруг остановились, перекинули ружья за плечо и с отвратительными жестами потащили ее за собой. Напрасно маркиза, в то время как ужасная шайка дерущихся между собою солдат рвала ее то в одну, то в другую сторону, звала на помощь своих трепещущих служанок, которые спасались через ворота. Ее притащили на задний двор замка, где она под гнетом жесточайших насилий готова была упасть на землю, когда, привлеченный отчаянными криками женщины, появился русский офицер, который жестокими ударами разогнал этих псов, жадных до такой добычи. Маркизе он показался ангелом, ниспосланным с небес. Последнего озверевшего злодея, который охватил рукой ее стройный стан, он ударил эфесом шпаги по лицу так, что тот шатаясь отошел, выплевывая кровь; затем, обратившись с любезной французской фразой к даме, он предложил ей руку и провел ее, утратившую от всего пережитого способность говорить, в другое, не охваченное огнем крыло дворца, где она упала, потеряв сознание. Здесь, куда вскоре сбежались ее перепуганные служанки, он распорядился вызовом врача и, надев шляпу, уверил, что она скоро придет в себя, после чего снова вернулся в бой.