Немецкие шванки и народные книги XVI века

Одно дитя осталось без отца и без матери, и господа из ратуши постановили дать сиротке опекуна, чтобы тот позаботился о приумножении наследственного имущества. Ровно год спустя потребовали они от опекуна отчета в делах. Тот же начал умышленно оттягивать время. Наконец назначили господа из ратуши день, в который опекун должен был неукоснительно явиться на совет и назвать им хотя бы исходную и конечную суммы. Прибыв в ратушу и представ перед ними, опекун широко разинул рот, а затем повернулся к попечителям мягким местом. Рот означал исходную сумму, а зад — конечную. Ибо все, чем ему надо было распорядиться, он истратил или проел, спереди вошло, а сзади вышло.

50

Жил-был один богач, сын которого учился в университете. Овдовев, богач женился вторично, а сын возненавидел мачеху, принялся ей всячески досаждать, и она начала жаловаться на него мужу. Студент решил переехать в другой город и перейти на другой факультет, и отец дал ему на это деньги. Обучался он теперь врачеванию и вскоре стал доктором медицины. Когда пришла ему пора возвращаться в родной город, был он уже широко известен и слава о нем была самая добрая. И вышло так, что отец его занемог. Сын пожаловал к нему и принес снадобье, и через несколько дней отец полностью поправился. А чуть спустя заболела и мачеха — да тою же самою хворью, которую только что перенес и превозмог ее муж. Отец кликнул сына-доктора и попросил вылечить больную: ведь врачевать эту немочь он, как доказано, вполне умел. Доктор же ответил: „Отец, я, думается, не смогу ей помочь, потому что снадобье, прописанное тебе, ты принял с легким сердцем, в полной уверенности, что я не дам тебе ничего ненужного или тем паче вредного, доверие ко мне помогло тебе больше, чем само лекарство. А мачеха мне не доверяет. Напротив, ей кажется, что я хочу ей навредить, поэтому и лекарство ей не поможет“. То есть: доверие больного к врачу есть главное условие для выздоровления.

51

У одного господина служила стряпуха, ужасная обжора и лакомка. И вот однажды, в воскресенье, он пригласил доброго друга на обед и велел ей: „Приготовь-ка хороший обед, и первое и второе, — я пригласил друга“. Стряпуха поступила как приказано, но от обеда, приготовленного ею, пахло так вкусно, что она не удержалась и съела его — и первое и второе. Гость пришел в дом, и попал прямо на кухню, и спросил: „А где хозяин?“ Стряпуха ответила: „Разве вы его еще не видели? Он точит нож и собирается отрезать вам оба уха. Восемь дней назад он уже обошелся с одним гостем точно так же“. Услышав такое, гость бросился бежать. А тут на кухню пришел хозяин и спрашивает: „Где обед?“ Стряпуха в ответ: „Ваш гость схватил его — и первое и второе — и бросился бежать. Гляньте на улицу, вон он петляет“. Хозяин схватил кухонный нож и бросился вдогонку за мнимым вором. И закричал ему вслед: „Отдай хоть второе!“ Но гость припустил еще быстрее и откликнулся на бегу: „Не получишь и первого!“ Хозяин имел в виду блюда. Гость же полагал, что речь идет о его ушах. Так они стряпуху на чистую воду и не вывели, что свидетельствует о женской хитрости.

52

Жил некогда в городе Сиракузы могущественный господин по имени Дионисий, и был он тираном и довел до полного разорения множество народу, в том числе и философа Диогена, который отваживался говорить тирану чистую правду. И вот однажды мыл Диоген в ручье какую-то жалкую травку, собираясь ею позавтракать и спастись тем самым от голодной смерти, и застал его за этим занятием слуга Дионисия и сказал: „Если бы ты вел себя так, как угодно моему господину, тебе не пришлось бы питаться какою-то жалкой травкой, ты бы вкушал блюда куда более лакомые“. Диоген ответствовал: „Если ешь жалкую травку, приобретаешь право не прислуживать Дионисию и не льстить ему“. И это сущая правда: ибо при княжеских дворах приходится постоянно угождать и льстить князю, чтобы тебя накормили и напоили, и, будь ты хоть трижды прав, признавать во всем княжескую правоту. Похвалит кого-нибудь князь — изволь поддакнуть, побранит — согласись и тут; а все льстецы, подпевалы и лизоблюды суть людишки самые ничтожные и мерзкие, да и неудачливые вдобавок: они носят воду на двух плечах без коромысла, точат чужие ножницы, сидят на двух стульях, скачут в двух седлах сразу, служат двум господам и не любы ни одному из них, не говоря уж о третьем.

53