Немезида

До просвещения, принесённого Императором, здание, где размещалось отделение Стражи, было обителью идолопоклонства и культа предков. В склепах под главным залом некогда погребали тела знати и прочих признанных достойными этой участи. Каждый уголок здания был забит огромными безвкусными статуями и прочей экстравагантной мишурой, а галереи и нефы расходились к часовням, посвящённым каждому из тех божеств, которых колонисты Первого Основания принесли с собой с Древней Земли. Сейчас склепы стали тюремными камерами и  хранилищами данных, арсеналами и комнатами для переодевания. В часовнях сменились обитатели, в качестве икон выступали безопасность и бдительность, а все скульптуры и идолы были уничтожены и забыты, за исключением немногих, что сохраняли в музеях в качестве признаков отсталости прошедших времён. Впрочем, всё это случилось задолго до того, как Йозеф Сабрат появился на свет. На Исте Веракруз едва бы наскреблась горстка живых граждан, которые помнили бы хоть что-нибудь из прошлого, в том числе и религию.

Перерождение собора в обитель правосудия пошло зданию на пользу. Оно служило Страже столь же впечатляющим домом, что и давно ушедшим священнослужителям. Сабрат пересёк главный холл по его длине, миновал открытый квадрат двора ожидания, где горожане стояли в очередях и спорили с егерями, которым не повезло быть отряженными на работу за стойками, и прошёл через пункт проверки, в котором бесстрастный вооружённый сервитор бдительно мазнул по лицу Йозефа веером зелёных лазерных лучей, прежде чем его пропустить. Он небрежно кивнул группе других префектов из Западного Коллектора, которые столпились вокруг доски "Девятерицы костей" с конусами фишек и махали ему руками, призывая присоединиться к игре. Вместо этого он поднялся по спиральной лестнице на второй уровень. Верхние этажи были почти что зданием внутри здания, многоярусным бункером, который соорудили в похожем на ангар главном холле и встроили в основную конструкцию. Помещение пребывало в своём обычном состоянии запущенного полуконтролируемого хаоса. Для тех, кто знал, как он устроен, кипы шероховатой бумаги, сделанной из виноградной древесины, и неровные штабеля контрастных пиктов-снимков представляли некое подобие неряшливого порядка. Из стойки в центре комнаты, усеянной медными гнёздами линий коммуникации, вырастали побеги толстых кабелей в резиновых кожухах, змеившихся к наушникам или гололитам. Один из них кончался аудио-гарнитурой на голове напарника Йозефа, развалившегося в кресле и слушавшего с закрытыми глазами. Его пальцы рассеянно теребили золотую аквилу, висевшую на цепочке, которая обвивала его запястье.

– Дэйг, – Йозеф остановился перед мужчиной и позвал его по имени. Когда  тот не откликнулся, префект громко щёлкнул пальцами. – Просыпайся!

Префект Дэйг Сиган открыл глаза и испустил вздох:

– Это не сон, Йозеф. Это глубокая задумчивость. С тобой такое вообще когда-нибудь бывало? – он снял наушники и посмотрел на Сабрата снизу вверх. Йозеф услышал в их чашках тонкое чириканье синтезатора речи, зачитывающего текст рапорта о происшествии пощёлкивающим монотонным голосом.

Дэйг представлял разительный контраст со своим напарником. В то время как Сабрат был чуть выше среднего роста, узкоплечим, с льняными волосами и всегда чисто выбрит, Сиган обладал коренастым телом, в котором были отнюдь не только мышцы, а его вьющиеся нечёсанные волосы обрамляли неизменно унылое лицо. Он издал ещё один тяжкий вздох, как будто на его плечи давило всё бремя этого мира.

– Не вижу смысла слушать это во второй раз, – продолжил он, рывком руки выдёргивая разъём гарнитуры из гнезда в стойке. – Рапорты Скельты одинаково занудливы как в его, так и в машинном исполнении.

Йозеф помрачнел:

– В том, что я там увидел, не было и капли занудливости. Он посмотрел вниз и увидел разбросанные пикты с места преступления в складском сарае, чью чудовищность не скрадывали даже засвеченные чёрно-белые снимки. На каждом изображении были зеркальные лужи жидкости, и их вид резко включил сенсорную память префекта. Он постарался стряхнуть с себя эти ощущения.

Дэйг это заметил.

– Ты в порядке? – спросил он, озабоченно хмуря лоб. – Дать тебе передышку?

– Нет, – твёрдо ответил Йозеф. – Ты сказал, что у тебя есть что-то новенькое?

Дэйг закивал головой:

– Не такое уж и новенькое. Скорее подтверждение того, что мы уже подозревали, – ему пришлось немного покопаться в бумагах и информационных планшетах, прежде чем он нашёл пачку фиолетовых распечаток. – Анализ разрезов выявил особенности, соответствующие модели промышленных лезвий.

– Медицинских? – Йозеф вспомнил возникшее у него впечатление о почти хирургической точности расчленения. Однако Дэйг отрицательно покачал головой.

– Виноградарских, на самом деле, – второй префект распахнул коробку у своих ног и выудил пластиковый футляр, в котором обнаружился зловеще изогнутый нож с рифлёной рукоятью. – Я захватил одно из хранилища улик, чтобы у нас был экземпляр для ознакомления.