Неминуемое соблазнение

– Да, – перебил ее Пьетро, с ужасом осознав, что орет, пытаясь заглушить ее и не вспоминать тот роковой вечер. Его тошнило от мысли о том, какими оскорблениями он ее наградил в запале момента. Он до сих пор видел лицо Молли, искаженное болью и недоумением.

Она так же выглядела и сейчас. Только вместо недоумения и боли на лице было написано отвращение, а в глазах плескалась ярость.

У Пьетро все внутри похолодело от страха.

– Я еще раз прошу прощения. Я был абсолютно не прав. Но тогда мне показалось, что ситуация с Элизабет повторяется один в один. Сначала договоренность о легком романе без обязательств и последствий, а затем заявление о беременности, несмотря на то, что мы предохранялись.

Его доверчивость в отношении Элизабет дорого ему обошлась, и Пьетро не хотел повторения.

– Если бы я мог тогда мыслить разумно, а не идти на поводу у эмоций, я бы никогда не поверил в твою корысть. К сожалению, эмоции одержали в тот момент верх над разумом.

Пьетро поморщился. Он всегда действовал импульсивно, когда дело касалось Молли. Даже его так называемый план заманить ее в сети брака был основан не на логике, а на отчаянной попытке удержать ее рядом с собой.

Робкая попытка Молли обсудить их будущее в тот вечер вызвала у него бурю негодования, которое он сдерживал с момента расставания с Элизабет. Его реакция была похожа на извержение вулкана.

Потому что он доверял Молли с самого начала больше, чем Элизабет, но не признавался себе в этом.

Это не оправдывало его, но объясняло неадекватную реакцию на признание Молли.

Однако Молли не желала ничего слышать. Ее губы были презрительно сжаты в тонкую полоску.

– Ради бога, избавь меня от объяснений. Тебе не было и нет до меня никакого дела. А твои заявления, что ты объездил весь свет в поисках меня, гроша ломаного не стоят.

– Но это истинная правда! – воскликнул Пьетро и рванулся было к Молли. Но ее гневный взгляд остановил его.

Сердце Пьетро готово было выскочить из груди. Что он делает не так? Почему не может достучаться до Молли?

– Даже если бы я простила тебе те оскорбления… – Она пригвоздила его взглядом к земле. – Я никогда не прощу тебе того, что ты продолжал мне лгать, используя против меня мои же чувства. – Молли замолчала, судорожно сглотнув.

– Прости меня, Молли. Я виноват, сам знаю.

– В таком случае почему же ты так себя вел? – Ее голос дрожал, но ярость все еще бурлила в ней подобно раскаленной лаве.

– Я же говорил, мне не разрешили бы забрать тебя из больницы, не назовись я твоим мужем. Мне было невыносимо оставлять тебя там одну.

Удивление промелькнуло на лице Молли, и на мгновение Пьетро показалось, что он сможет исправить ситуацию. Но потухший и не верящий взгляд Молли лишил его иллюзий.

– Но это правда, – с ноткой отчаяния в голосе заявил он. Как же ему до нее достучаться? – Я знаю, что поступил гадко, о чем глубоко сожалею. Но я хотел загладить свою вину, проявив о тебе заботу.

– Имеешь в виду, что влюбил меня в себя ради того, чтобы получить желаемое? – едко спросила она.

Ее слова были так близки к правде, что Пьетро на мгновение опешил и не нашелся что ответить.

Он запустил руки в волосы и растерянно сказал:

– Мне казалось, что и ты того же хочешь. И не говори мне, что наше влечение не взаимно.

Он и сейчас, несмотря на трагичность ситуации, чувствовал их неразрывную связь.

– Поверь мне, сокровище мое, я никогда и ни к кому не испытывал подобного влечения.

В глазах Молли что‑то промелькнуло.

Осознание правдивости его слов? Любовь?

В его душе снова затеплилась надежда. Вдруг все еще можно исправить?

Он потянулся к Молли, но ее слова остановили его:

– Это первое правдивое заявление с твоей стороны. А до этого ты врал мне каждый день. Тебе нужен только ребенок, а не я. Ну и секс, конечно.

Он схватил ее за локти.

– Нет, Молли, ты мне совсем небезразлична. Поверь. Разве я не доказал тебе это ежедневной заботой? Конечно, я и о ребенке думаю, но ты…

– Оставь, Пьетро, – перебила она. – Мне неприятны даже твои прикосновения.

Пьетро отдернул руки, засунув их в карманы. Глаза Молли говорили, что она сказала правду.

Он оцепенел.

– Ты больше не любишь меня? – растерянно спросил он, вновь превратившись в десятилетнего мальчугана, потерявшего семью.

Он готов был признаться ей в любви, но какой в этом толк, если она не верит ему и не любит его?

А он так привык к ее любви, что считал ее само собой разумеющейся. Сейчас его мир рушился на глазах.

– Я любила тебя, Пьетро. – Прошедшее время в словах Молли звучало как смертный приговор. – Но сейчас я тебя ненавижу. Мне больно на тебя смотреть. Если в тебе осталась хоть капля уважения ко мне, не пытайся меня удержать.

Ему ничего не оставалось, как уступить ей дорогу.

И тем не менее, когда она проходила мимо, Пьетро хотелось обнять ее и убедить словами и делами, что они созданы друг для друга. И не только из‑за ребенка, а потому что любят друг друга.

Он ее любит. Именно осознание этого и заставило Пьетро отпустить Молли, хотя это шло вразрез с его инстинктами. Но любить – значит уважать желания любимого человека.

Он любит ее.

Оказывается, это так просто и так грандиозно.