Неминуемый крах советской экономики

Прекрасно учитывая, что во время эвакуации предприятия понесли огромный, часто непоправимый ущерб, советское правительство на-ходу начало «клеить» из 2–3 и более заводов один, с тем, чтобы хоть как-нибудь пустить в ход уцелевшее оборудование. Часто шли просто на то, пробы эвакуированное оборудование монтировать на уже существующих однотипных предпряятиях, с тем, чтобы повысить выпуск их продукции. Но тут на сцену выступили новые факторы — отсутствие готовых помещений, отсутствие электроэнергии, водоснабжения, рабочих кадров и так далее. Эвакуировалось же оборудование фабрик и заводов абсолютно без учета всех этих вопросов. Единственный в своем роде, например, комбинат «Красная Роза», производящий парашютный шелк и ряд других важных для обороны страны тканей, был эвакуирован из Москвы в Чкалов (Оренбург), где ему для восстановления было предоставлено здание… рыночных лабазов, построеннных еще во времена Екатерины II. Разместить сложное оборудование комбината в этом «историческом» здании оказалось невозможным Но, если бы удалось преодолеть это препятствие, то все равно комбинат работать бы не смог из-за отсутствия электроэнергии и воды. Тогда его решили вернуть обратно в Москву. Но и здесь на его восстановление потребовалось несколько месяцев и в июле 1942 года он еще подготовлен к пуску не был. История этого комбината весьма характерна. Можно к ней добавить только, что в аналогичных условиях оказался крупнейший и старейший в СССР паровозостроительный завод имени Ворошилова в Ворошиловрграде (Луганске). Разница заключалась только в том, что, когда оборудование этого первоклассного гиганта вернули в Ворошиловоград, к городу подошли германские войска и его, вместе с только что возвращенным после долгого странствования по СССР оборудованием, большевикам пришлось взорвать

Из сказанного видно, что промышленность Востока, если даже отбросить проблему топлива и энергетики, не может существовать самостоятельно, что, в то же время, эвакуация на восток промышленности из районов центра, запада и юга пока реальной пользы экономике Востока не принесла, да и вообще представляется сомнительным, чтобы из этой эвакуации удалось извлечь реальную пользу в ближайшем будущем.

Таково положение советской индустрии. Разве не ясно, что нельзя говорить о ее устойчивости и пригодности в качестве базы для ведения длительной войны?!

в) Сельское хозяйство.

В том же приказе № 227, в котором Сталин говорит о потерянных Советским Союзом 10 000 000 тонн металла, он сообщает и о том, что в результате территориальных потерь страна лишилась ежегодного сбора 800 000 000 пудов хлеба Мы, опять-таки, не станем оспаривать цифр — дело не в них Нам важно, что даже Сталин признает огромные продовольственные трудности, перед которыми очутилась страна в результате потери наиболее хлебородных районов России. Впрочем, как этих трудностей не признать? С потерей Украины, Дона и Кубани СССР лишился не менее 60 % всего товарного хлеба, имевшегося в довоенное время в стране. Если к этому добавить потерю Белоруссии и ряда областей центрально-черноземной полосы, то процент этот еще увеличится. Но дело ведь не только в хлебе. Вместе с Украиной, Курской и Воронежской областями большевизм потерял свыше 90 % сахара. Потеряно свыше 50 % товарной продукции животноводства, свыше 70 % льна и конопли, больше половины товарного овощеводства, почти весь табак и около трех четвертей сбора махорки и т. д. В то же время в сельском хозяйстве оставшихся под владычеством Сталина районов произошли такие изменения, которые должны на продовольственном балансе страны сказаться не менее болезненно, чем потери, произошедшие в результате военных поражений.

Каково было положение сельского хозяйства СССР к моменту начала войны? Недоброкачественная обработка полей, характерная для подневольного и безалаберного колхозно-совхозного производства, вместе с неблагоприятными климатическими условиями привели к тому, что в течение последних трех лет заготовительные органы СССР систематически не добирали намеченного планом количества зерна. Крестьяне не добирали, разумеется, больше, чем заготовительные органы — разрыв между запланированной урожайностью и фактическим валовым сбором хлебов был катастрофически велик, и из года в год увеличивался. Происходило это потому, что подневольный труд, нехватка рабочих рук и плохая работа тракторного парка приводили к нарушениям агротехнических правил и к огромным механическим потерям. Меры принудительного порядка (а на них большевики не скупились) не помогали. План зяблевой пахоты срывался из года в год, с севом запаздывали, так как из-за недостатка осенней вспашки приходилось сеять по весенней пахоте, несли огромные потери из-за несвоевременной уборки и т. д. Все это вытекало из системы крепостнического хозяйства, в котором никто не был заинтересован в результатах хозяйственного года, в котором каждый отлично знал, что, каковы бы ни были итоги работы, а он, крестьянин, останется без хлеба.