Неминуемый крах советской экономики

Еще более плачевны результаты большевистского хозяйствования в области животноводства. Поголовье скота систематически снижалось, начиная с 1937 года, после кратковременного и весьма робкого подъема, происходившего в 1935-37 гг. за счет индивидуального хозяйства колхозников. Это также вытекло из системы сельскохозяйственного производства, социалистического по названию, а крепостнического по существу - колхозник боялся увеличивать количество скота в индивидуальном пользовании, да это было и невозможно, так как государство искусственно создавало нехватку кормов. А в увеличении обобществленного поголовья колхозник не был заинтересован, так как никакой реальной выгоды от этого не имел.

Все это привело к тому, что последние предвоенные годы в СССР были годами массового недостатка продовольствия как в городе, так и в деревне, вызванного деградацией сельского хозяйства. Положение стало настолько серьезным, что правительство вынуждено было сначала ввести систему привилегированного снабжения для ряда городов (Москва, Ленинград, Киев и немногие другие) и запретить продовольственные посылки, а затем приступило к созданию закрытой сети снабжения. Вновь, как в былые годы, возродились всякие золотопродснабы, торфпродснабы, углепродснабы и т. д., - призванные хоть как-нибудь обеспечить продовольствием рабочих наиболее важных отраслей промышленности. Население городов систематически недоедало, многие районы голодали.

С первого дня войны правительство вынуждено было ввести карточную систему. Однако, и карточная система не спасла положение, так как правительство оказалось не в состоянии сдержать своих обязательств и выдать рабочему все, что ему полагается по карточке. Виноваты тут были не только нехватка продовольствия на государственных складах, но и целый ряд других обстоятельств — плохая работа транспорта, негибкость распределительного аппарата, вся бюрократическая система «большевистского рая». Но факт остается фактом — даже в снабжавшейся гораздо лучше всех других городов Москве рабочий по карточке ничего кроме хлеба с первого дня войны получить не мог. Да и хлеб он мог получить только после многочасового стояния в очереди. В таких промышленных центрах, как Горький, Казань, Свердловск очереди за хлебом выстраивались у магазинов и булочных с вечера. Одновременно резко сократилось снабжение системы общественного питания — средняя стоимость, например, одного блюда в общественных столовых текстильной промышленности снизилась с 1 р. 70 к. в довоенное время до 20 копеек в августе-сентябре 1941 года. А это значило, что рабочий по специальной карточке в августе мог получить в общественной столовой лишь блюдо стоимостью в 20 копеек, то-есть похлебку без всякого признака жиров.

Это резкое ухудшение продовольственного положения в городах, даже по сравнению с весьма тяжелым довоенным положением, явилось результатом потери хлебопроизводящих районов, а также потери огромной части хлебных запасов, хранившихся на складах и элеваторах районов, оккупированных германской армией. Эти запасы, как правило, вывезены не были и либо попали в руки оккупационных властей, либо были уничтожены при поспешном отступлении. Сталинское правительство пыталось эвакуировать из прифронтовых районов скот, хотя бы обобществленные стада. Но и это в массе не удалось — его либо вообще не сумели угнать до прихода немецких войск, либо, если угнали, то он погибал в дороге. Например, из огромного поголовья скота (овец и крупного рогатого), эвакуированного осенью прошлого года из Большекрепинского района Ростовской области в Калмыкию, погибло от бескормицы и холодов 92 %. И пример этот характерен для всей эвакуационной практики страны. Если такие потери нес крупный рогатый скот и овцы, то поголовье свиней, которыми так богаты Белоруссия и западные области, понятно, совсем уже не выдерживало перегона на большие расстояния.