Немёртвый камень

— Наверное, что-нибудь философское и глубокомысленное, — ответила Дара, вставая в центр круга и приглашая их сделать то же самое. — Вроде как… последняя преграда. В духе древних баллад. Каверзные вопросы о смысле жизни и всяком таком. Сейчас посмотрим.

Она протянула руку и коснулась ближайшего кристалла. Тот полыхнул белой вспышкой, которая незамедлительно сложилась в воздухе в слова: «С каким видом нежити сражался в 1016 г. от Альтау князь Мертенак Кабанчик?».

Какое-то время в помещении царило молчание.

— Жухляк! — громко озвучил свои чувства Кристо.

Белая вспышка создала иную комбинацию букв: «Ответ неверный».

В следующую секунду Кристо обнаружил, что лежит на полу, у него болит каждая клеточка тела, а над ним наклоняется Ковальски с мрачным резюме:

— Теперь мы знаем, почему этот путь оказался закрыт для всех желающих.

Кристо с трудом выпрямил шею, потом перекатился на живот и поднялся без помощи. Он взмок, руки-ноги подрагивали от напряжения, но это ни в какое сравнение не шло с тем, что предстояло отвечать проклятым кристаллам и дальше.

Не зря он ненавидел прошловедение…

Одно утешение — Дара его любила.

— Битва была с пещерниками, из-за цен на изумруды, — заявила она непререкаемым тоном. Кристалл умиленно полыхнул и погрузился в приготовленный для него паз. От пола до потолка протянулась прочная нить белого сияния.

— Волшебно, — заметил Гиацинт, зачарованно глядя на эти манипуляции.

— Точнее не скажешь, — со вздохом прошептала Дара, прикасаясь к очередному камешку.

«Что обозначает в переводе с древнецелестийского имя Витязя?»

— Свет во тьме, — дружно отозвались все присутствующие, в том числе Ковальски. Всё, что было связано с Альтау накрепко впаялось не только в головы коренных целестийцев.

— Еще девятнадцать штук, — после этого запечалился Кристо.

— Это ничего, — с нервным смешком отозвалась Дара. — Может, они будут несложными…

«Каким блюдом был отравлен на пиру у нежити Желтый Магистр в 1938 г. от Альтау?»

— …вот же смурлятина.

«Ответ неверный».

Да, подумал Кристо, помогая Даре подняться. Это будет похуже «Страха потаенного». Колобои вообще в этом смысле рядом не валялись.

Час прошел в муках разума и корчах эрудиции. То и дело приходилось кого-нибудь поднимать с пола; эпитеты в адрес ушибленных экспериментаторов с их линиями защиты успели поистощиться; кристаллы потихоньку занимали свои позиции; нити разных цветов пролегали от пола до полотка, а вежливость закончилась у всех присутствующих.

— Война за прекрасную Магнолию была на два столетия раньше, вы б читали что-нибудь, молодые люди!

— Ковальски, ты б не влезал, а?

— Да чей же он был любовник?!

— Э-э, если я не ошибаюсь, там была история с коварным дядей, которого лишили магии…

— Ты ошибаешься, магии лишили тетю.

— На три сотни лет раньше.

— И не ту тетю, к тому же…

— Что? Я вообще не знаю, я по прошловедению не спец…

— А также по всему остальному, что требует работы мозговых клеток.

— Макс, заткнись, думать мешаешь.

— Слушай, а там отрубали кому-нибудь голову?

— Да, но не голову, а… стоп. Гиацинт, ты помянул трех сестер… дочери первого из Синих Магистров. Как их звали?

— Цветочные имена?

— Молодой человек, у всех родов такого уровня знатности такие имена, не веришь — обратись к своему собственному!

— Я… ой. Но какими цветками он мог назвать дочерей?

— Э-э, народ, может, синими, он же Синий Магистр… всё, молчу, Макс, убери «беретту»…

Вот так все и продвигалось, но артефакту, наверное, не хватало развлекухи. Это Кристо понял, когда увидел одиннадцатый вопрос.

«В каком произведении Достоевского фигурирует князь Мышкин?».

— Опять князь какой-то, — отметил он. — Это вроде как мышиный король? А то я видел фильм, так там…

— «Идиот», — процедил Ковальски. Судя по тому, как он смотрел на Кристо, имелось в виду не только название произведения.

Кристо надулся, но ненадолго. Очередной кристалл занял место. Дитя эмигрантов, Макс Ковальски гордо скрестил руки на груди, как бы говоря: «Ничего, поборемся!» Правда, следующий вопрос его заставил перекоситься: «Как назывался первый хит Бритни Спирз?»

— Кто такой этот Спирз? — подозрительно осведомилась Дара.

— Черт, — ответил Макс с таким выражением лица, что это можно было принять за серьезную версию. Правда, голос Ковальски был намеренно тихим. От громких реплик их команда отучилась уже в середине этого мучительного часа.

— Как они вообще могут задавать такие вопрос — это же из… более или менее современной музыки?

— Да он фонит на весь город, — хмуро отозвалась Дара. — И явно не в своем уме… ну, если можно сказать такое про артефакт. Подслушивает и крадет у всех понемногу, думаю. И мы не можем отсюда уйти. Иначе нам придется отвечать на вопросы сначала.

Гиацинт тихо вынул смартфон и предложил поискать что-нибудь о Бритни Спирз. Смартфон икнул и треснул пополам, обозначая, что подсказками пользоваться запрещено.

— А-а, ну, я могу поназывать сколько-то ее песен, но какая из них первая — не знаю, — побагровев, заявил Кристо. — Что? Это у меня подружка была в Кварлассе — она слушала!