НеМир (СИ)

Я рискую во второй раз за сегодня, показывая Рэду и его брату ( или не брату — кто их разберет, хотя внешнее сходство склоняет меня к выводу о том, что они-таки состоят в фамильном родстве)оставить меня одну в комнате. Какие покладистые… Да, Медик, премия уже у тебя в кармане. Какими же лекарствами ты их пичкаешь, чтобы сделать из них таких послушных «мальчиков-зайчиков»? Если эти медикаменты даже из психов делают настоящих джентльменов, то насколько же благотворно они будут влиять на мужчин с ненарушенной психикой… Ну, где вы видели мужиков, которым жестом показываешь на дверь, и они беспрекословно выходят из комнаты… Ой, идея, Медику надо использовать этот эксперимент в качестве рекламы этих препаратов. Да все женщины выстроятся за ними в очередь, и будут подсыпать их своим мужикам в пищу, в результате чего «жить станет лучше, жить станет веселее». Так, это я что-то отвлеклась.

Пишем: «Doc. I need to talk to you. Immediately.» [1]. Затем я с этой табличкой подхожу к каждому углу комнаты, подпрыгиваю, высоко поднимая ее над головой (на всякий случай, а вдруг камеры высоко расположены). Потом быстренько стираю губкой написанное, и сажусь на кровать с невинным выражением лица.

Рэда не было довольно долго. Вернувшись, он увидел чистую дощечку, лежащую рядом со мной:

— Что, так и не вспомнила буквы? Это ничего… ты же, может, вообще их не знала. Но, если захочешь научиться читать — писать, то я договорюсь с Виленом. Из него учитель — получше, чем из меня…

И… гладит меня по голове… Ну, точно — дурдом…

Уж полночь близится, а Медика все нет…

Лады, пора на боковую — утро вечера мудренее.

Как только я пообедала, Вилен настойчиво еще раз попросил меня вести себя сегодня, как подобает послушной девочке:

— Бэмби, мне тоже не нравится эта идея Рэда. Но он — Избранный, и никто не смеет перечить ему, никто не может проявить непослушание по отношению к нему. Ты должна пережить этот день, и при этом не дать повода присутствующим на Церемонии сомневаться в непогрешимости решения Избранного жениться на тебе. Бэмби, я тебя умоляю — без фокусов. Ты целый день будешь в центре внимания. Долгие годы люди будут вспоминать эту свадьбу, смакуя каждую ее деталь. Я понятия не имею, о чем ты думаешь, что ты вообще понимаешь из происходящего… Пожалуйста, кивни, что ты услышала мои слова, и что их смысл дошел до тебя.

Мне кажется, что шутка затянулась… Но, я же решила, что моим девизом является фраза «Не потревожь психа, находящегося рядом с тобой», так что надо выражать согласие.

Киваю. Вилен вздохнул с облегчением, и я в очередной раз подивилась многогранности его болезненных фантазий, и тому, насколько прогрессирующим психическим расстройством он страдает. Вилен не только искренне верит в то, что говорит, но и в своих фантазиях волнуется за репутацию брата.

Он спрашивает меня:

— Ты сможешь сама надеть платье? Может, тебе помочь?

Я замотала головой. Вилен тут же ненадолго выходит из комнаты.

Возвращается с серым мешком, который аккуратно перекинут через его руки. Эти психи что, хотят одеть меня в мешок, проводя свою «церемонию»? Я сразу представляю себе то, как они делали в нем прорези для головы и для рук с помощью… Стоп… С помощью чего? Колющие и режущие инструменты в дурдоме не выдают даже самым спокойным больным.

Пока я рассуждаю о том, как будет до колик в животе смеяться медперсонал, наблюдая за «невестой», одетой в мешок, Вилен аккуратно перехватывает одной рукой его край и вытаскивает из него… ослепительно-белые кружева. Он бережно кладет ЭТО на диван и улыбается:

— Фух, ты себе даже не представляешь, чего мне стоило заполучить его. Никогда не думал, что это настолько сложно — выбрать фасон, материал, швею-модистку.

Пока я недоверчиво рассматриваю эти кружева, строя в уме логические предположения об их происхождении (самым невинным было то, что они украли в чьей-то палате занавеску), к нам присоединяется Рэд, точнее, ко мне, так как он сразу говорит своему брату нас оставить.

Он медленно подходит ко мне ( судя по звукам шагов, так как моя голова все еще предусмотрительно опущена), пока, наконец, в поле моего зрения не появляются его ноги, и обращается ко мне тихим голосом: