Немка. Повесть о незабытой юности

Когда я представилась классу, из последнего ряда вверх потянулась рука. Бог ты мой, это была Вера Песенко, которая во время моих голодных школьных лет несколько раз по дороге в Родино подавала мне такие „драгоценные" продукты питания. „А как мне теперь называть…? Ты или вы", – спросила Вера тихо и неуверенно, не в её обычном бойком тоне. „Я теперь ваша учительница, а как обращаются ученики к своим учителям, ты, конечно же, знаешь, Вера". – „Да. Значит, вы, Лида Александровна?" – „Точно так!" – „Но вы же знаете меня еще… Лида Александровна?" – „Я тебя очень хорошо знаю, Вера". Она села, при этом она всех учеников, взгляды которых были устремлены на неё, вызывающе оглядела.

Так началось знакомство с моим пятым классом. Потом так же с шестым и седьмым классом. В седьмом классе была моя племянница Маруся, она была три года младше, а еще одна ученица была два года старше меня. Большинство же были на 2-3 года младше меня и, само собой разумеется, все они до этого называли меня на „ты". Не без волнения я пришла на первый урок в 7 класс, но обошлось всё без каких-либо осложнений. Все называли меня на „вы", хотя некоторые из них с трудом скрывали улыбку.

По причине недостатка уроков немецкого языка в нашей школе (до полной нагрузки – 18 уроков в неделю – если не ошибаюсь), меня обязали вести уроки рисования (и пения?) в 5–6 классах и черчения в 7 классе. По принципу „терпение и труд всё перетрут" я всё-таки сумела кое-что дать по этим предметам своим ученикам. Хотя я очень старалась привить ученикам интерес к немецкому языку, мне это удавалось весьма ограниченно.

Через 2-3 недели после начала учебного года директор нашей школы Федор Иосифович Мирошниченко передал мне решение райкома комсомола о том, что я, как комсомолка, обязана на общественных началах выполнять обязанности старшей пионервожатой школы. На основании этого я должна завтра поехать в Родино на двухдневный семинар, который проводится в райкоме комсомола. Он показал мне телефонограмму, которую мне следовало подписать, и посоветовал мне обратиться к кому-нибудь из трёх председателей колхозов, не едет ли завтра кто-нибудь в Родино, чтобы я могла с ними поехать. Этим я пренебрегла, и на следующее утро отправилась в Родино пешком (по привычке).

От семинара в моей памяти едва ли что осталось, но другое событие меня основательно потрясло. Сашу, мою любимую хозяйку Александру Михайловну, оставил муж, т. е. бросил. Я её едва узнала: похудевшая, с запавшими глазами, лицо бледное, но держалась она с полным самообладанием, ни слова о её страдании.

Из её коротких ответов на мои вопросы следовало, что в письме из Барнаула, где он учился в высшей партшколе, он сообщил, что нашел женщину своей мечты, и они исключительно хорошо подходят друг к другу.

„Саша, милая Саша, – я пыталась её успокоить. – Да он просто ничто, нуль! Он вас не стоит, Саша". – „Я уж как-нибудь справлюсь с этим делом". Она умела владеть собой и находила силы бороться со своим горем.

В последующий школьный день все ученики знали, что я не только учительница, но и старшая пионервожатая школы. Я не уверена, что в этой школе когда-нибудь был пионервожатый. В годы моей учебы в этой школе в 1941–44 гг. не было ни вожатой, ни пионерской организации вообще. Теперь же я обязана создать пионерскую организацию. Для этого следовало всех желающих учащихся 4–6 классов принять в детскую организацию им. Ленина-Сталина, т. е. в пионеры (а пионерами теперь хотели быть почти все) и оказывать на них воспитательное влияние. Громкие слова, но я была далеко не уверена, что справлюсь с этим. И вообще, как они могли мне, немке, доверить эту обязанность?.. Одно другому совершенно не соответствовало… Но я была обязана… и НКВД в курсе всего… и я, по-моему, сумела – на общественных началах – с большим старанием развернуть достойную деятельность.

На торжественном собрании детей выстроили в открытый четырехугольник, и после того как они, повторяя за мной, дали торжественное обещание, они стали пионерами.

Теперь старшая пионервожатая: „Пионеры, в борьбе за дело коммунистической партии Советского Союза, будьте готовы!"

„Всегда готовы!" – в один голос ответили они. Это была формальная сторона дела. В своей записной книжке (школьной тетради, разрезанной пополам) я тогда записала: „Всегда и во всём не забывать: честность, правдивость, пунктуальность, добросердечность, трудолюбие, не быть трусом и всегда держать своё слово!"