Немного грусти в похмельном менте

Затем он улегся на диван, закурил найденный на кухне хабарик и, нетрезво хихикая, стал радоваться тому, какой он умный и находчивый.

Глава 6 ОБСТАНОВКА НЕУКЛОННО НАКАЛЯЕТСЯ

— Ну что, Петрович, — Моргулис поднялся из-за стола. — Я этого Плоскопятова в «обезьянник» пока запру и пойду свидетелей искать.

— Каких? — насупил брови Молодец.

— Ну… барыгу этого, например, которому он мясо приносил. Если он подтвердит, что это была собачатина…

— Вообще-то нам его слова недостаточно. Вот если б образец тканей раздобыть, да на экспертизу. А потом сопоставить с тем, что у этого Плоскопятого дома, тогда — да. А так…

— Так, может, барыга меня на корейцев выведет?

— А вот это уже ниточка. У них можно это мясо конфисковать. Для экспертизы. Правильно мыслишь, молодец.

— Так я пошел?

— Иди, Коля. Работай.

* * *

— Ну? — Забота засунул голову в окошко дежурки. — Как обстановка?

— Накаляется, — дежурной шуткой ответил ему Висюльцев.

— Хочешь анекдот?

— Хочу.

— А нальешь?

— Да у меня уж и нету ничего, — соврал Висюльцев, у которого была припасена еще одна бутылка розового вермута. Пока еще нетронутая. Давай, так рассказывай.

— Сколько нужно ментов, чтобы ввернуть лампочку?

— Сколько? — искрение заинтересовался Висюльцев.

— Шестеро. Один встает на стол и вставляет лампочку в патрон. Еще четверо стол приподнимают и ходят по часовой стрелке, чтобы лампочка в патрон ввинтилась.

— Так это же пять получается, — прикинув что-то в уме, возразил Висюльцев. — А шестой зачем?

— А шестой ходит вокруг в противоположную сторону. Чтобы у того, кто лампочку держит, голова не закружилась…

— Смешно, — кивнул Висюльцев. — Ну а у вас-то там как?

— Где?

— Ну… вы же на адрес улетели. Тебе же сигнал поступил. Ограбление. Мокруха, ты говорил, возможна. Ну и как?

— А-а, это… Да никак. Ложный вызов оказался. Ты его не регистрируй.

— А я и не регистрировал.

— Вот и правильно.

— Слушай, — наморщил лоб Висюльцев. — Я вот тут чего-то недопонял… Если, ты говоришь, этот… который шестой, в противоположную сторону ходить будет, то у того, кто лампочку держит… у него что, на самом деле голова кружиться не будет?

— Пошли, — Калинин взял капитана Заботу за рукав, и они направились к лестнице.

— Нет, серьезно! — Висюльцев высунул голову в окошко и смотрел им вслед, — Что, на самом деле не будет?

* * *

Калинин с Заботиным поднялись на свой этаж и, стараясь ступать как можно тише, прошмыгнули мимо двери кабинета майора Молодца. Затем тихонько вошли к себе и заперли дверь.

— Ну что? — Калинин вынимал из сумки трехлитровую банку с остатками спирта, — Еще по стакану или повременим?

Забота вынул из ящика стола пыльный стакан, дунул в него и посмотрел на свет.

— По половинке, — рассудительно сказал он. — И повременим.

— Логично, — согласился Калинин и снял с горлышка банки полиэтиленовую крышку.

Они выпили, и Калинин бережно спрятал банку в сейф.

Кто-то робко постучал в запертую дверь их кабинета. Прикуривая на ходу, Заботин пересек кабинет и отпер замок. На пороге стоял дознаватель Полузадов. Судя по выражению его лица, находился он в состоянии растерянном и даже крайне подавленном.

— Вы тут одни? — тихонько спросил он.

Калинин заглянул под стол, распрямился и заверил:

— Похоже на то.

Полузадов юркнул в кабинет и плотно притворил за собой дверь.

— Мужики, — жалобно глядя в глаза операм, промямлил Полузадов, — у меня дело розыскное пропало.

— Иди ты! — Калинин переглянулся с Заботиным. — И когда?

— Да вчера вот вроде было. А сегодня уже нет.

— А когда конкретно ты его в последний раз видел? — поинтересовался Заботин.

— Когда… — задумался Полузадов. — Ну-у… я с ним работал. В кабинете. Потом пришли Теткин с Дядькиным. Мы это… ну, треснули маленько. Хотели еще добавить, но бабок ни у кого уже не было. А тут — Карманов. Он как раз дело на лидера одной из ОПГ закрыл. За отсутствием состава преступления. Еще вздыхал и жаловался — работаешь, мол, работаешь… а закрывать только дела приходится, а бандиты на воле ходят. Ну никого закрыть[51] не получается! То, дескать, свидетели от своих показаний отказываются, то вещдоки пропадают, то еще что-нибудь. Очень он расстроенный был. Но при бабках. Ну… мы и продолжили. А потом… потом они все ушли — даже кильку не доели, — а я вроде бы… я к вам заходил. А? Мы еще вроде бы килькой этой и закусывали. Не помните?

— Я не помню, — твердо заявил Забота. — Я вчера рано ушел.

— А? — Полузадов вопросительно посмотрел на Калинина. — Не помнишь, Андрюх?

— Ничего конкретного, — стараясь смотреть в сторону, отрицательно покачал головой Калинин.

Вдруг Полузадов устремил горящий взгляд в сторону побитого ржавчиной жестяного ведра, которое в кабинете «убойщиков» выполняло роль мусорной корзины.

В ведре поверх всякой всячины явственно виднелись одинаковые по размеру комочки засаленной бумаги, покрытые рукописным текстом.

Дознаватель метнулся к ведру и развернул один из комочков, из которого вывалилась кучка килечных голов, хребтинок и внутренностей.

— Вот! — радостно обернулся он к «убойщикам». — Это же листы из моего дела!