Немного грусти в похмельном менте

— Я ж говорил уже, — опять стал излагать суть дела Лобов. — Мы этого типа еще в переулке срисовали. Уж очень он был подозрительный. И одет как-то странно. Вообще-то это не наше дело, но раз уж рейд… мы за ним и пошли. Верно, Юрик?

Страхов мутным взором оглядел окружающих и кивнул.

— Ну вот, — продолжал Лобов. — Идем, значит. Потом видим — опа! — а он в парадную заходит! Ну, тут мы с Юриком сразу поняли, что неспроста это. Мы за ним. Только незаметно, чтобы он нас не видел. Видим, он дверь открывает и в квартиру заходит. Зачем, спрашивается? Ясное дело — воровать! Зачем еще-то?! Мы затаились. А когда он из квартиры выходил, мы его моментально и свинтили! Но квартира-то незапертая осталась! Так? Чего нам делать? Что ж, так ее и бросать? А если, типа… еще кто-нибудь в нее заберется? Что тогда? Вот мы и решили — я домушника этого к нам в управу доставляю, а Юрий останется, посторожит, пока хозяева не объявятся. Вот и все. Чего тут странного?

— А почему милицию не вызвать? — отхлебнул из кружки Непонятко.

— А сам-то он кто?! — ткнул пальцем в сторону Страхова Молодец. — Не милиционер?! Кого еще вызывать?!

— Может, и милиционер, — пожевал Непонятко кусочек бублика. — А может, и «оборотень в погонах»…

— Чего?! — взвился Молодец. — Это кто «оборотень»?! Да ты сам упырь! В рожу хочешь?! Нет, ты только скажи, хочешь?!

Капитан Непонятко тревожным взглядом окинул диспозицию: Молодец, Лобов, Моргулис и мало чего соображающий Страхов — четверо. Ну… пусть трое. Против него одного. Отлупят. Как пить дать отлупят. И сбавил обороты.

— Ну хорошо, — более мирным топом сказал он, беря в руки листок бумаги с признанием. — А где он, злодей этот?

— Да у тебя уже, — ткнул Молодец рукой себе за спину, — за решеткой сидит. Тебе за ним и бегать никуда не надо. Ты, можно сказать, не поднимая своей задницы от стула, за несколько часов дело раскрыл. Тебе плохо? Нет, ты скажи — плохо?

— А откуда я его взял?

— Ну я не знаю… например, засаду возле дома, где кража произошла, устроил. Преступника же всегда тянет на место преступления, так нас учили? Так?

— Так.

— Вот он и вернулся. Буквально через пару часов. А ты его и взял! Мне тебя чего, учить надо, что ли, в конце-то концов?

— А похищенные ценности где?

— Ну вот! — хлопнул себя ладонью по ляжке сидящий на стуле майор Молодец. — Выходит, мы вообще всю работу за вас делать должны? Да? И вора поймать, и ценности… которые им злодейски похищенные… все вам на блюдечке выложить? Так, что ли? Так ты себе это дело представляешь, да? В общем, я Страхова забираю, а вы… Короче, работайте. Проводите дознание, колите его как-то, в конце концов! Все, пошли, парни.

Моргулис с Лобовым подошли к Страхову и помогли ему подняться со стула. Возглавляемые Молодцом, они направились к выходу из кабинета.

— Нет, правда, ребята! — окликнул их Непонятко. — Вы же его прямо на выходе из квартиры задержали, так? А где ценности?

— Хитер больно, ворюга, — остановившись, обернулся Лобов. — В момент задержания ценностей при нем обнаружено не было. Вероятно, уже успел где-то спрятать. — Где?

— А может быть, прямо там, в квартире, — предложил свою версию Моргулис.

— То есть… — задумался Непонятко. — Не вынося, что ли?

— Почему нет, — пожал плечами Молодец, выходя из кабинета. — Тоже версия…

* * *

Леонарду Амбросиевичу Новодельскому так и не довелось наблюдать за своим изделием в процессе экспериментального пуска. А жаль.

Эффектно стартанув прямо из окна его квартиры, ракета уверенно набрала некую высоту. Демонстрируя превосходные тактико-технические характеристики своего газотурбинного двигателя, но повинуясь лишь капризам атмосферных потоков — поскольку была лишь опытным образцом, и системы наведения, равно как и управления полетом, не имела, — она совершенно бесцельно и неконтролируемо стала бороздить ночное небо.

Многие граждане наблюдали над городом низколетящий неопознанный объект, что впоследствии дало повод для самых разнообразных слухов.

В районе аэропорта Пулковской обсерватории даже удалось его сфотографировать. На следующий день проявленные и увеличенные снимки повергли молоденькую лаборантку Лизоньку Нещипайлову в шок. Снимки решено было засекретить, до выяснения. Но Лизонька, утаив от начальства одну из фотографий, вынесла ее за пределы обсерватории и показала своему ухажеру, репортеру городского еженедельника «Час пук». Тот совершенно обалдел от увиденного и немедленно бросился с этим снимком в редакцию, но там, взглянув на летящий в ночном небе фаллос, над ним только посмеялись и посоветовали, если уж и заниматься мистификациями, то более грамотно. Дескать, это же явная «утка». И совершенно несмешная. Да и фотомонтаж какого-то… совершенно непрофессионального качества. Все смазано, видно не очень-то и отчетливо. Так и не увидела в результате общественность уникального снимка на страницах периодической печати.

А ракета, достигнув самых окраин города, самопроизвольно сделала широкий плавный разворот и легла на обратный курс. Уподобившись почтовому голубю, она, видимо, решила вернуться домой. Туда, откуда вылетела.