Немного любви для бедной Лизы

– Нет, не в гости. Я навсегда. Мы с мужем развелись, мам.

– Выгнал, значит? С ребенком? Да, он мне сразу не понравился… Денег-то хоть дал?

– Ой, мам, не хочу рассказывать.

– Ладно, ладно. Я особо и не спрашиваю, твоя жизнь, не моя. А те деньги, что ты мне присылала, Наташка все выманила… Но я теперь пенсию получаю! Небольшую, но прожить можно. Главное, на работу не надо каждый день ходить… А то уж сил никаких не было. Что дальше-то будешь делать, дочка?

– Пока не знаю, мам.

– Если на мою помощь рассчитываешь, то… Сама понимаешь, какая из меня помощница…

– Да, я понимаю. Я не рассчитываю. Можно, я ребенка спать уложу? Пять часов в машине ехали, она устала…

– Да, да! Сейчас я белье принесу! Ложитесь… А завтра уж сами с Натальей разберетесь, где чья комната, я вмешиваться не буду. Это уж без меня… Мне нельзя нервничать…

Лиза долго лежала с закрытыми глазами, но сон так и не пришел. Сонечка тихо посапывала рядом, закинув ей руку на шею. Интересно, который час? А впрочем, не все ли равно, который час. Вот бы поплакать, но почему-то не получается.

Открыла глаза Лиза, уставилась в потолок. Нет, кто этот ужас придумал, чтобы натяжной потолок был блестящим? Словно в темный лед смотришь. Или в бездну… И тени с улицы бегают. И люстра-чудовище сверкает над головой толстыми подвесками. Такая подвеска упадет невзначай и запросто убить может, наверное. Все-таки у Наташки бездна вкуса, чего не отнимешь, того не отнимешь.

Господи, о чем она думает? Надо о себе думать, о том, как жить дальше, как Сонечку одной растить… И надо срочно работу искать. Но что она умеет делать, куда пойдет?

А хоть куда. Пусть и судомойкой в забегаловку. Главное, хоть какие-то деньги заработать. Денег совсем нет, и никто не поможет, надеяться не на кого. Хотя маму все равно придется просить, чтобы с Соней какое-то время посидела… Она на пенсии, отчего ж не посидеть с внучкой? А потом, может, Соню в садик удастся пристроить. Правда, Лиза краем уха слышала, что это нынче большая проблема – ребенка в садик устроить. Господи, а о каких проблемах она еще слышала – краем уха? Прожила четыре года на белом облаке…

Ага, и обратно на землю рухнула. И расшиб-лась так больно, что даже заплакать не получается, мешает что-то. Странное состояние внутри, напряженное и бесчувственное. Звенящая пустота, даже удивление иссякло. Нет, и в самом деле… Чего было так удивляться-то? Ясно же, что это Жанна дурной спектакль срежиссировала. И некому было сказать – не верю…

Наверное, надо было сопротивляться. Конечно, надо было, да что теперь себя корить поздним умом… Ну да, не смогла. Растерялась. Расклеилась. Успела забыть прежние навыки, когда надо все время держаться в оборонительной стойке. Теперь вспоминать придется, иначе не выжить. Как там, в пословице? С волками жить, по-волчьи выть?

Ничего-ничего. Нельзя раскисать, иначе Наташка мигом сожрет и не подавится. Ничего… Со временем и напряжение уйдет, и бесчувствие отступит. И силы для оборонительной стойки появятся. Ничего, надо начинать как-то жить в новых обстоятельствах… Нет, правда, поплакать бы! И легче бы стало!

Странно, что обиды на бывшего мужа (бывшего – как непривычно звучит!) вообще никакой не было. А было ощущение хоть и горестной, но закономерности. Не на свое облако влезла потому что! И не важно, что все это Жанна с ней сотворила, не важно! Именно так все и должно было произойти…

С этой мыслью Лиза и уснула. И проснулась от Сониного хныканья. Малышка сидела, поджав под себя ноги, с удивлением разглядывала незнакомое место.

– Мама, а папа где? А Люля где? Люля мне будет варить кашу?

– Нет, Сонечка. Я сама тебе кашу сварю.

– А Люля?

– А Люси здесь нет, Сонечка… Ладно, пойдем умываться. Потом будем кашу варить.

Все домочадцы толклись на кухне – утро было субботнее. Лиза с Сонечкой вошли, и разговор оборвался, повисла напряженная тишина.

Лиза подошла к холодильнику, заглянула:

– Мам, молоко есть?

– Ой… Так нет молока, я не покупала, – виновато заглянула в холодильник из-за ее спины мама.

– Ну, начинается… – тихо вздохнула Наталья, помешивая ложкой в кастрюльке на плите. – Сразу и то надо, и это надо…

– Наташ! Может, у тебя молоко есть? – немного заискивающе обратилась к ней мама.

– У меня есть. Конечно, у меня все есть. А как же иначе.

Наталья со звоном бросила ложку, открыла дверцу своего холодильника, поставила на стол бутылку молока.

– Спасибо… – тихо поблагодарила Лиза.

– Я сегодня куплю, Наташ! – поспешила заверить мама.

– Да ладно, не обеднею.

– Наташ, а комнату Лизину когда освободишь? Сегодня?

– Да куда ж я денусь, освобожу, конечно.

– Ну, вот и хорошо…

Мама отхлебнула чаю, вздохнула, прикрыла тяжелыми веками глаза, как больная уставшая птица. Потом, будто насилу встрепенувшись, заговорила тихо:

– Лиза, а вещи твои все целы… Наталья, вон, выбросить хотела, но я к себе в комнату прибрала. Что мы, говорю, богачи какие, чтобы вещи выбрасывать? И книги твои прибрала, и кресло-качалку, и компьютер…

– Ой, можно подумать, компьютер! – хмыкнув, прокомментировала себе под нос Наталья. – Рухлядь, а не компьютер!