Немного любви для бедной Лизы

– А может, зря я его нагрузила, Марго? Никак не могу отделаться от чувства неловкости.

– Ничего не зря. Надо уметь чувствовать, когда тебе помогают от души.

– Да я чувствую, только все равно неуютно, будто чужое беру…

Марго глянула на нее внимательно, помолчала, вздохнула грустно:

– И кто ж такое сотворил с тобой, девочка, что неуверенность в себе выше тебя самой выросла? Хотя, чего я спрашиваю, ты ж рассказывала про маму, про сестру… Да, трудно ребенку идти по жизни, когда в нем запаса любви не образовалось. Вот он и тыкается к первому встречному, кто за собой поманит. И уходит покорно, когда на дверь покажут.

– Как странно, Марго… – тихо проговорила Лиза, грустно усмехнувшись, – как странно… Знаете, я вчера вечером сидела у костра и примерно тоже самое о себе думала.

– Ну, подумала один раз, и хватит! Что это такое, в самом деле? – вдруг рассердилась женщина, глянув на Лизу строго. – И я тоже хороша! Сижу, поддакиваю, обвязываю бантиками твою грустную интонацию. Нет уж, давай перестанем ерундой заниматься, это противно и не конструктивно. Согласна со мной?

– Да, согласна…

– Вот и отлично! Надо менять фон жизни, девочка. Парадигму полностью перестраивать. И в первую очередь надо вернуть себе честное имя, ты права. И ребенку своему – отца. Хоть отец этого и не заслуживает, право слово… Ну что это за отец, если растил ребенка, растил, про первый зубик знал, про первый шажок, а потом – раз! – и в одночасье из жизни вычеркнул? И не говори мне сейчас про эту дурацкую экспертизу, слышать не хочу! Что значит – мой, не мой? Да какая разница, это ж ребенок! Нельзя же так! Нет, Саша все очень хорошо придумал… Знаешь, он вообще большой умница! И деловой такой, правда?

– Да. Правда. А скажите, Марго… У них с Варей все серьезно, да?

– Не знаю… По крайней мере, Варя к нему очень тянется. Но она ж такая, вся на виду, а Саша человек довольно закрытый, его не поймешь… Но я бы очень хотела, чтобы у них все срослось. О таком зяте только мечтать можно… А тебе он тоже понравился?

– Да… Да, очень понравился!

Лиза вдруг смутилась – уж больно искренним вылетело признание. Хорошо, что Марго ее смущения не заметила, повторила задумчиво:

– Да, о таком зяте можно только мечтать… Я думаю, он далеко пойдет. Умный, деловой, целеустремленный. Чувствуется, что родители в него много вложили.

– А кто у него родители?

– Не знаю… Я спрашивала, но он вежливо ушел от ответа. И Варваре ничего о родителях не рассказывал. Не пойму, что за тайна.

Марго замолчала, увлекшись неожиданным поворотом телевизионного шоу. Казалось, о Лизе она совсем забыла…

– Марго… Я пойду, наверное? Пора Сонечку спать укладывать.

– Иди, конечно! Значит, завтра ты в город едешь с утра, а потом ко мне… Кстати, а как ты завтра до города доберешься?

– А я машину Юлину возьму…

– Ну что ж, замечательно. Тогда до завтра?

– До завтра, Марго…

* * *

Всю ночь Лиза ощущала странное беспокойство. Вроде и спала, и даже сон видела какой-то, но беспокойство и там присутствовало, и не сказать, чтобы оно было совсем уж беспокойное беспокойство, а так, будто разбавленное слегка. Будто присутствовало в нем радостное ожидание, бегущее к сердцу хмельными пузырьками, отчего душа сворачивается в неожиданном и счастливом ознобе. Такое бывает, когда ждешь приятного события, и не надеешься на него особо, но все равно ждешь и волнуешься…

Проснулась от испуга – вдруг проспала? Глянула на часы – половина седьмого. Можно еще поваляться, потянуться всем телом…

А «разбавленное» беспокойство так и не ушло, суетилось внутри заполошной радостью – вставай, вставай! Нечего вылеживаться и потягиваться, у тебя дел полно!

Лиза села на кровати, пожала плечами – да что такое? Правда, странное чувство… Странно счастливое. И откуда бы ему взяться, если вся жизнь, можно сказать, под откос рухнула? Какое может быть счастье на руинах?

И следующая мысль, пришедшая в голову, заставила ее удивиться еще больше. Вернее, и не мысль даже, а готовое и вмиг созревшее решение – надо, мол, заехать домой, переодеться во что-нибудь приличное, чтобы к одиннадцати… К Саше…

Господи, вот же дура… Да как ей не стыдно, что за мысли!

Нет, а чего она накинулась на себя, в самом деле? Обыкновенные мысли, ничего в них преступного нет! Почему она должна являться в серьезное учреждение в джинсах и кроссовках? И вовсе она не к Саше идет как… Как к Саше… Она к адвокату идет. И надо обязательно переодеться. Наверное, оттого и проснулась рано. И беспокойство из-за этого поднялось. И совершенно, кстати, нормальное беспокойство, деловое, а не разбавленное дурацкими пузырьками.

Было слышно, как за окном заурчала машина, как зашуршали колеса по гравию – наверное, Олег уехал на работу. В доме – тишина, все еще спят… Хотя нет, лестница скрипнула.

– Ты чего встала в такую рань? – встретила ее на кухне Ольга Викторовна. – Спала бы еще… Я бы и сама спала, да надо было зятя завтраком накормить. Он любит плотно позавтракать.

– Доброе утро, Ольга Викторовна! Какая вы хорошая теща!

– Так жизнь заставит, Лизонька… Всем к возрасту новые роли раздаст, как в театре…