Немного любви в холодном Мэноре (СИ)

— Мне больше не о ком беспокоиться. Ты — мой самый близкий человек, Гермиона. Я люблю тебя всем сердцем. И это не та любовь, которая есть между тобой и Малфоем. Это что-то большее, что-то важнее. Это любовь, которая живёт в нас с самого рождения.

— Мой милый Тео, — Гермиона вытерла слезу с щеки. — Я тоже люблю тебя.

Она чувствовала по отношению к парню точно такую же любовь. Так любят мать и отца; так любят младшую сестру или брата; так любят закаты и восходы.

— Моё сердце чисто благодаря тебе, Гермиона.

— Пусть оно бьётся вечно.

Тяжелые двери склепа открылись — это Драко и Северус вернулись. Гермиона вскочила со своего места и подбежала к ним. Минутное облегчение, подаренное ей разговором с лучшим другом, тут же отступило. Её снова одолевал приступ паники.

— Как ты? — тонкие пальцы Гермионы прикоснулись к лицу Драко. — Всё хорошо?

— Да, — он говорил тихо. — Всё получилось.

— Нужно быстро приступать к ритуалу. Он держит у себя Нарциссу…

— Что? — серые глаза вмиг потемнели. — Откуда…

— Он проник в Ваше сознание, мисс Грейнджер? — догадался зельевар. — Как давно это случилось?

— Где-то полчаса назад. Он приснился мне и сказал, что не знает, где я прячусь. Он ждёт меня.

— Драко, начинай, — приказал Северус. — Я буду ждать твоего знака. Мистер Нотт, Вы остаётесь здесь и страхуете их. Если что-то пойдёт не по плану, то Вы знаете, что делать.

Гермиона поняла, что они обсудили всевозможные варианты развития событий. И вариант, что ничего не получится так же был обсуждён.

— Будет немного больно, — Малфой взял её за руку. — Готова?

— Да.

— Отлично.

Драко достал палочку из внутреннего кармана мантии. Гриффиндорка заметила кровавое пятно на бледной коже, но пре придала значения. Сейчас нет времени на дурацкие вопросы. Взмах палочки и все свечи погасли. В склепе сразу же стало темно и холодно. Кажется, что вместе со светом пропало и всё добро вокруг. Она не понимала, что бубнит Драко, но ощущала, как на плечи садится холодная и тяжёлая чёрная магия. Она окутывала, душила и ставила на колени. Их жизнь в этот самый момент делилась на «до» и «после».

Волшебники, решившиеся на магию крестражей — не имеют права на ошибку и на обратный путь.

— Сейчас, Грейнджер, — он быстро поцеловал её. — Вытерпи это. Хоркрус!

Несколько секунд, в течении которых она неподвижно стояла и смотрела в серые любимые глаза прежде, чем боль разрядом ударила в сердце. Почувствовался удар коленей о мраморный пол. Перед глазами расплылась картинка: она уже не видела перед собой Малфоя, только чувствовала его холодные руки. Казалось, что это последние минуты её жизни; что сердце медленно останавливается; мозг прекращает функционировать; кости отделяется от мышц.

Пожар сжигал внутри все органы, подбираясь к душе. Гермиона лишь желала, чтобы это поскорее закончилось. Минуты растягивались в целую вечность. Крики, стоны и скрежет зубов. Она больно бьёт ладонями по собственному лицу. Хочется разорвать кожу на себе, пробраться под рёбра и вырвать с мясом тот горящий крестраж Волан-де-Морта, который пытается спастись.

В камине тлеет огонь, который плывёт перед глазами. Она ползает по холодному полу в поисках облегчения. Внутренности превращаются в обгоревшие угли. Губы искусаны в кровь, а ногти сломаны. Гермиона вырывает волосы и кричит в агонии, умоляя её убить. Механизм физической боли прекрасен от того, что вечно эту боль невозможно испытывать. Но она начинает в этом сомневаться.

— Долго это будет продолжаться? — Реддл наблюдает за гриффиндоркой со стороны.

— Ещё несколько минут, — очкарик скалится. — Крестраж должен найти себе место внутри её души.

Малфой выбегает из Мэнора и ударяет кулаком о каменную стену. Ещё раз и ещё. Сколько ему предстоит смотреть на то, как Гермиона ползает по тонкому лезвию между жизнью и смертью? Это наказание небес для него. И солнца, которое так и не дождалось от парня той самой обещанной любви.

***

Она открыла глаза и поморщилась от сильной головной боли. Ситуацию усугубляли настойчивые солнечные лучи, бьющие прямо ей в лицо. Гермиона пыталась прикрыть глаза рукой, но тело не слушалось. Во рту до омерзения сухо.

— Это вода, — знакомый голос обратился к ней и помогает привстать, приставляя к губам стакан. — Тебе нужно много пить.

Вода отрезвила рассудок и, кажется, что немного утолила головную боль. Она наконец-то полностью открыла глаза, фокусируясь на Драко, в нескольких сантиметрах от её лица. Он одет в белую футболку и лучезарно улыбался ей. Вокруг слишком много света. Солнечного света.

— Мы умерли? — прохрипела Гермиона.

— Нет, Грейнджер, — он продолжал улыбаться. — Но это похоже на рай. По крайней мере, ты мне так его описывала.

Огромные панорамные окна и много-много зелени за ними. На глаза навернулись слёзы и она не может поверить в реальность происходящего. Правая рука нащупала что-то холодное и нежное. Девушка поворачивается голову и замечает огромный букет белых роз. А в солнечных лучах на безымянном пальце отсвечивает золотое кольцо.

— Ты такая умница, Грейнджер, — он целовал костяшки её левой руки. — Ты смогла.