Немного магии (СИ)

Накопитель все ещё был горячим и силу почти не принимал, а вспыхнувший на ладонях огонь вдруг решил, что неплохо бы вскарабкаться выше — к предплечьям и локтям, в опасной близости от рукавов, по счастью, по-летнему коротких. Я подскочила, чтобы перебраться на другую скамью — может быть, смена накопителей поможет? — но добраться до неё не успела.

Тэрон — скромный, забитый, вечно опасающийся собственной тени Тэрон! — грубо отпихнул в сторону Фасулаки, вынудив его освободить проход, и метнулся ко мне, будто притянутый за нитку. Кажется, если бы профессор Биант не отскочил в сторону, полукровка снёс бы его с ног и не заметил.

— Тэрон? — растерянно произнесла я, на всякий случай держа пылающие руки подальше от платья.

Тэрон, не сказав ни слова, схватил меня прямо за объятые огнем ладони прежде, чем я успела сделать хоть что-нибудь, и закричал от боли. Я позорно пискнула от неожиданности и попыталась вырваться, но опоздала и с этим.

Мудрее всех оказался проклятый Фасулаки: едва сообразив, к чему идёт дело, он молниеносно вскочил на скамью, а с нее — перепрыгнул на постамент накопителя, отозвавшийся зловещим хрустом. Профессор Биант же только и успел, что коротко ругнуться и сделать два шага в нашу сторону.

Потом ему придал ускорения речной поток, внезапно хлынувший через порог.

Денёк был солнечный, и к вечеру водичка стала не в пример приятнее, чем на приснопамятной первой лекции по конмагу, но я всё равно что-то не получила никакого удовольствия.

Течение оказалось таким сильным, что меня едва не снесло с ног — и то только потому, что Тэрон упрямо цеплялся за меня, словно ему свело руки, — а с ним вода была куда нежнее, чем со всеми остальными. Фасулаки, к моему затаенному злорадству, с постамента всё-таки смыло и протащило несколько метров, пока он не сумел извернуться и зацепиться за скамью. Профессору Бианту повезло ещё меньше: его прибило прямиком к печам. К счастью, поток успел затушить огонь и даже немного охладить камни, но теперь все заволокло паром, таким густым, что я быстро потеряла из виду и преподавателя, и самозваного покровителя — вообще все и вся, кроме Тэрона.

Его глаза были широко распахнуты — и казались ещё ярче и невозможней, чем обычно. Будто внезапный магический выброс стёр из них все следы человеческой крови. Казалось, присмотрись я повнимательнее — и разглядела бы холодные речные водовороты на дне зрачка…

— Тэрон, — позвала я и, сообразив, что поток воды благополучно затушил не только печи, но и мой собственный огонь, перехватила полуэльфа за запястья. Вода доходила ему до середины груди — мне было уже по шею, и я не нашла ничего умнее, чем признаться: — Я плавать не умею.

Полуэльф недоуменно моргнул, словно я сказала что-то совершенно невообразимое, и с протяжным выдохом упёрся лбом в мой лоб, не закрывая глаз.

А вода начала неспешно, очень неохотно спадать.

— Как ты? — почему-то шепотом спросила я, не решаясь отвести взгляд и посмотреть на его руки самостоятельно. — Должно быть, ожог…

Он не то покачал головой, не то просто потерся об меня лбом, и тоже перехватил меня за предплечья. Я подумала, что он едва ли стал бы позволять себе такие вольности, если бы действительно сильно обжёгся, и невольно расслабилась — даже глухое, досадливое недовольство, подспудно зреющее последние дни, как подземный пожар на торфяных болотах, будто растворилось в бурном потоке.

Я была спокойна. Впервые с тех пор, как о моем даре стало известно.

Конечно же, долго это продолжаться не могло. В непривычную идиллию вторгся надсадный кашель профессора Бианта, который, как выяснилось, плавал не лучше меня.

Тэрон вздрогнул и выпрямился, по-совиному хлопая глазами, будто только сейчас в полной мере осознал, где находится. Я тоже выпустила его руки и отступила назад со всем достоинством — насколько это было возможно в мокром платье и с безнадежно испорченной прической.

Из печей даже дым не струился. Огонь в настенных лампах неуверенно разгорался заново, разгоняя туман, и от этого пустая чернота в устьях печей казалась неестественно густой и зловещей.

Нынешняя ночь обещала быть весьма бодрящей. А я, как назло, была спокойна и пуста, как поддельная гробница…

Тоже, впрочем, недолго.

— Что вы здесь делаете среди ночи? — раздражённо поинтересовался профессор Биант, едва отдышавшись. — Студентам первого курса запрещено покидать общежитие после сумерек!

Тэрон, в отличие от Фасулаки, на отповедь среагировал ожидаемо: опустил взгляд и промолчал. Я тоже покосилась вниз, ничего толком не рассмотрела и, не выдержав, всё-таки схватила полуэльфа за руки, разворачивая ладонями к свету.

Никаких ожогов не было.

Я даже недоверчиво осмотрела тыльную сторону ладоней, но глаза меня не обманывали: Тэрон исхитрился влезть руками в огонь и не обжечься. Чего кричал и заливал все водой, спрашивается?..

— Я в порядке, — тихо сказал он и убрал прядь волос за ухо. Показательно красное.

Профессор Биант, уже готовый разразиться нотацией, поперхнулся воздухом и замер на полушаге.