Немного ненависти

– Прогресс, – буркнул Марш.

– Вот как? – Броуд, нахмурившись, обвел взглядом долину: остальные дома были подозрительно тихими. Странно, подумал он, там нет даже дыма над трубами. – Тех, остальных, вы уже всех окрутили, так, что ли? Ланта с дочерьми, и Бэрроу, и старика Неймана?

– Нейман помер. Остальные продали свою землю.

– Мы убедили их, что это наиболее разумный выбор, – добавил Эйбл, поправляя арбалет на своих коленях.

– Тогда почему моя жена до сих пор здесь?

Селдом снова бросил быстрый взгляд на Лидди и тут же отвел глаза.

– Просто хотел дать ей побольше времени… потому что мы давно знаем друг друга, и…

– Она всегда тебе нравилась. Я понимаю. Мне она самому нравится. Поэтому я и женился на ней.

– Гуннар… – В голосе Лидди прозвучала обеспокоенная, предупреждающая нота.

– Почему она вышла за меня – этого я не скажу, потому что сам не знаю. Но она вышла.

Селдом попытался растянуть губы в бледной улыбке:

– Послушай, друг…

– Я не был твоим другом, когда уходил на войну. – Внезапно Броуд почувствовал, будто за него говорит кто-то другой, а сам он просто наблюдает. – Еще меньше причин считать меня твоим другом сейчас.

– Ну, хватит.

Марш пришпорил коня каблуками, подвинув его на пару шагов вперед – так что он оказался между Броудом и плахой для колки дров, где оставался воткнутый топор. Хороший наездник. Он возвышался на своем седле, на фоне яркого света дня, так что Броуду пришлось сощуриться, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

– Так или иначе, а лорд Ишер получит свою долину. Нет смысла упрямиться. Тебе же будет лучше, если ты уйдешь отсюда с деньгами в кармане.

– Лучше чем что?

Марш глубоко потянул носом воздух:

– Будет жалко, если такой прекрасный дом как-нибудь ночью случайно загорится.

Его рука скользнула вниз – но не к облупившейся позолоте на гарде щегольского меча. К ножу, скорее всего. Рассчитывал спровоцировать Броуда на поспешные действия, чтобы получить возможность просто наклониться и заколоть его, разрезать куском заточенного металла проблему, которую не удалось распутать при помощи слов. Может быть, он уже делал так прежде. И даже много раз.

– Загорится, говоришь?

Странная вещь: Броуд совсем не чувствовал гнева. Такое облегчение – возможность дать себе волю, хотя бы на несколько мгновений. Он едва не улыбнулся.

– Вот именно. – Марш наклонился к нему с седла. – И еще жальче… если твоя симпатичная жена и дочка…

Броуд ухватил его за сапог и толкнул вверх. Марш изумленно ахнул, потеряв равновесие, замахал руками в воздухе и кувыркнулся на другую сторону.

Когда Броуд обошел его коня, он все еще сыпал проклятиями, барахтался, пытаясь встать, но одна его нога запуталась в стремени.

Прежде, чем он успел высвободиться, Броуд поймал его запястье и вывернул вверх, заставив прижаться головой к плахе. Локоть вывернулся и хрустнул, Марш завопил, выронив нож на землю, но его крики смолкли, когда Броуд занес ногу и всем своим весом впечатал каблуком его лицо в изрубленный деревянный спил. Хрустнули кости – один, два, три раза.

Эйбл привстал с сиденья повозки, с зарождающейся в глазах тревогой, теребя тетиву своего арбалета. Большинству людей требуется время, чтобы начать действовать. У Броуда была проблема противоположного свойства: он был всегда на взводе. Всегда.

Когда Броуд широкими шагами подошел к повозке, Эйбл все еще возился с тетивой. Он даже не успел достать стрелу. Единственное, что он успел, это размахнуться арбалетом, но Броуд взмахом руки легко отбил его и ухватил Эйбла за перед куртки. Вздернул в воздух – тот лишь тихо ухнул – и вмазал головой в старый воротный столб. Кровь брызнула на борт повозки. Эйбл шлепнулся наземь, да так и остался лежать – одна рука просунута сквозь то скрипучее колесо, разбитый череп до отказа запрокинут назад.

Броуд вспрыгнул на сиденье, откуда на него таращился Селдом, все еще держа вожжи в обмякших руках.

– Гуннар… – он попытался встать, но Броуд пихнул его коленом назад на сиденье.

Он не считал, сколько раз его ударил – один кулак снизу, другой сверху, один сверху, другой снизу, – но когда он закончил, лицо Селдома превратилось в сплошную блестящую красную кашу.

Моргая, Броуд смотрел на него сверху. Он слегка запыхался, холодный ветер обдувал его потный лоб.

Моргая, Броуд перевел взгляд на Лидди. Она смотрела на него во все глаза, зажав рот ладонью.

Моргая, Броуд взглянул на свои кулаки. Превозмогая боль, заставил себя разогнуть выкрашенные красным пальцы. Только тут он начал осознавать, что случилось.

Он опустился на сиденье повозки рядом с трупом Селдома, ослабев и трясясь всем телом. Перед глазами были какие-то пятна. Кровь, понял он – кровь на стекляшках. Стащил их с себя, и мир превратился в расплывчатое пятно.

Лидди не говорила ничего. Он тоже. Что тут можно было сказать?

Море бизнеса

– Добро пожаловать, все без исключения! Добро пожаловать на тринадцатое полугодовое заседание Солярного общества Адуи!