Немного ненависти

Левый, прищуренный глаз архилектора дернулся, и Орсо внутренне проклял себя. Подобные демонстрации остроумия никогда не приносили ему ничего хорошего. С могущественными людьми можно добиться большего, если они продолжают считать тебя идиотом, которому они делают одолжение… В конце концов, возможно, это действительно так.

– Мой отец выдал мне позволение отправляться в экспедицию, – продолжал он. – Лорд-маршал Бринт сможет дать мне офицеров. Чего мне не хватает, так это людей. Или, если точнее, денег на то, чтобы их снарядить и выдавать им жалованье. Говоря конкретно, мне нужно пять тысяч этих ребят.

Его преосвященство откинулся назад и направил на Орсо взгляд своих провалившихся, лихорадочно блестящих глаз. Не особенно приятный взгляд, который непросто выдержать при любых обстоятельствах. Орсо порадовался, что ему довелось выдерживать его здесь, на первом этаже Допросного дома, а не этажом ниже.

– Вы знакомы с моей дочерью, ваше высочество?

По строгому, пустому архилекторскому кабинету прошел холодный ветерок; огромные стопки бумаг на столах зашевелились и зашуршали, словно беспокойные духи. Орсо поймал себя на том, что думает, как много из этих листов содержат признания виновных. Или невиновных. Впрочем, он тут же с несомненным удовлетворением отметил, что ему удалось сохранить непроницаемое выражение лица, несмотря на внезапный прилив виноватого ужаса, не говоря уже о вполне разумном страхе, который вызвал в нем этот вопрос. Возможно, Орсо и не удалось преуспеть во всех областях, которые бы порадовали его мать, но притворяться ничего не знающим он был мастер. Может быть, потому, что черпал из глубокого источника непритворного неведения.

– С вашей дочерью… Сарен, кажется?

– Савин.

– Савин, ну конечно же! Да, кажется, мы встречались… где-то.

Если уточнить, его язык встречался с ее вагиной, а ее рот – с его членом, причем это происходило не так уж давно, и встреча увенчалась блистательным успехом. Он откашлялся, ощущая некоторое вздутие в передней части штанов, совершенно неуместное при встрече с самым страшным человеком в Союзе.

– Очаровательная девушка… насколько я припоминаю.

– Вам известно, чем она занимается?

– Занимается?..

Орсо начинал беспокоиться, не узнал ли все-таки его преосвященство об их небольшом сговоре, невзирая на все возможные предосторожности, на которых настаивала Савин. В конце концов, это был человек, работой которого было обнаруживать скрытое – и он давно зарекомендовал себя очень, очень эффективным работником. И ведь его работа этим не исчерпывалась… Конечно, наследника престола вряд ли найдут плавающим в канале, раздутым от морской воды и чудовищно изувеченным, но тем не менее… архилектор был не из тех людей, кого стоило раздражать. Или даже слегка расстраивать.

– Насколько я знаю, молодые леди обычно занимаются шитьем?

– Савин занимается инвестициями, – сообщил Глокта.

Орсо продолжал разыгрывать олуха. Он взмахнул рукой, так что кружевная манжета взметнулась до кончиков пальцев:

– Кажется, это что-то… из области торговли?

– Это торговля изобретениями. Машины. Фабрики. Усовершенствования. Она покупает идеи и воплощает их в жизнь.

В действительности Орсо не мог бы испытывать большего трепета и преклонения перед тем, что делала Савин, даже если бы она была магом и практиковала Высокое искусство. Однако он решил, что к его роли лучше подойдет отрывистый и несколько презрительный смешок:

– Весьма… современное занятие!

– Весьма современное. В моей молодости сколотить подобным образом более-менее приличное состояние, тем более для женщины, было бы немыслимо. Савин, возможно, первопроходец в своей области, но за ней уже следуют другие. Мы вступаем в новую эру, ваше высочество!

– Вот как?

– Недавно моя дочь участвовала в финансировании строительства крупной фабрики возле Колона. – Его преосвященство протянул бледный узловатый палец через карту Союза, вырезанную в столешнице между ними, указав на то, что больше всего напоминало старую, ржавую шляпку гвоздя. – Машина на этой фабрике, управляемая одним человеком и приводимая в действие водяным колесом, может начесать за день столько же шерсти, сколько прежде выдавали девять человек.

– Должно быть, для торговли шерстью это неплохо? – вымолвил Орсо, несколько сбитый с толку.

– Неплохо. Это также неплохо для моей дочери и ее партнеров. Гораздо хуже приходится тем оставшимся восьми человекам, которые прежде чесали шерсть, а теперь вынуждены искать новых способов кормить свои семьи.

– Пожалуй, вы правы…

– Тем временем очень умный человек, придумавший эту машину – гуркский беженец по имени Масруд, – только что изобрел еще одну, которая будет прясть вычесанную шерсть, ссучивая ее в нитки. Каждая такая машина лишит работы шестерых женщин. Которые совсем не рады такой перспективе.

– Архилектор, как бы ни был я очарован изысканиями вашей дочери… – здесь он ни капли не преувеличивал; при мысли о ней ему пришлось даже положить ногу на ногу, чтобы избежать неловкости, – …я все же не очень понимаю, какое отношение они имеют к нашим северным проблемам.