Немного о богах и жизни после смерти (СИ)

— Бесполезно. Юкине умер подростком. Он чувствует себя подростком и думает, как подросток. Все объяснения и вопли он воспримет в штыки. Пока не набьет шишки, не поумнеет, — Ято вздохнул. — Трудный возраст.

Вернулась Хиёри и, присев чуть в отдалении, погрузилась в какие-то свои мрачные мысли. Вадим покосился на неё и придвинулся ближе к богу, перекинув руку через спинку сиденья. Ято откинул голову ему на плечо.

— То есть, ты предлагаешь пустить ситуацию на самотек? — прошептал Вадим ему на ухо.

— Да. Если хочет, чтобы к нему относились, как ко взрослому, значит, мы будем относится к нему, как ко взрослому. Пусть творит, что хочет, позже почувствует последствия на своей шкуре. Ответственность закаляет.

— Ты, конечно, в чем-то прав, но Юкине связан с тобой. Так что за его глупость будете расплачиваться вы вдвоем. Не лучше ли его аккуратно направить, чтобы смягчить последствия?

— Нет. Это сработало, будь он жив. Разум и дух живых взрослеют и меняются вместе с телами. Они пластичны, их легко переубедить и направить. Мертвые же застыли. Они не способны так легко измениться. Если воспитывать Юкине как живого, это растянется на века. А я не готов терпеть боль так долго. Чтобы закалить характер Юкине, его надо сломать.

— Меня ты тоже будешь так… закалять?

Ято усмехнулся и повернул голову, заглядывая в глаза. Вадим застыл, как кролик перед удавом. Бог смотрел с гордостью, сочувствием и странной, щемящей нежностью. Ято осторожно провел пальцами по его щеке, и Вадиму захотелось прильнуть к его ладони, проникнуть в его кожу. Всё, что угодно, лишь бы стать ближе.

— Оружие дважды не закаляют.

Вадиму хотелось просидеть так вечно.

Однако тут Ято вздрогнул, распахнул глаза и согнулся, с шипением схватившись за шею. Вадим обнял его за пояс, не дав свалиться на пол.

— Ай-ай! Атата! Балбес, неужели ему никто не говорил, что хорошо, а что плохо? — процедил Ято.

Хиёри подскочила и вмиг оказалась рядом.

— Что случилось?

— Юкине меня ранил, — Ято отдышался и прильнул к боку Вадима. — Точнее, он поддался искушению, и это меня ранило. Кстати, что-то он долго. Хоть я научил его черте, шинки не безопасно гулять одним так долго, — он покосился на окно; на город опускались сумерки.

— Я поищу его! — одновременно выпалили Вадим и Хиёри.

Ято на миг сжал руку Вадима. Тот нервно улыбнулся в ответ и убрал с его лба пряди смоляных волос. Лоб был в испарине. Юкине надо было срочно найти, пока он не натворил еще что-нибудь или не попал в беду.

— Жди здесь. Тебе сейчас нужно отдохнуть.

— Сёмей, помни, что я сказал. И еще… Юкине боится темноты.

— Я запомню, — кивнул Вадим и выскочил вслед за Хиёри.

В поисках они прочесали весь район, в процессе успели наорать друг на друга и помириться. И в результате смогли найти Юкине уже поздно вечером, когда по городу зажглись фонари. Он сидел на скамейке около манга-кафе, а рядом с ним сидела девочка-младшеклассница. Девочка обернулась на голос Хиёри, и Вадим с досадой и сожалением понял, что девочка мертвая. Так вот, кто задержал парня.

— Вы пришли за братиком? — спросил дух испуганно.

— Поглядите-ка, парочка святых, только нимба не хватает! — буркнул мальчишка. — Я мертв. Что хочу, то и творю, и нет смысла переживать, что со мной происходит!

Вадим окинул Юкине взглядом. Опять хамит. Защитная реакция на страх? Так-так, и где он раздобыл это чудесное пальто? Ладно, это позже. Сейчас есть проблема поинтереснее.

— Не ругайтесь! — подала голос «проблема». — Когда приедет мамочка, она непременно отвезет вас домой. Она вот-вот будет здесь! Просто сильно запаздывает, давайте подождем её еще немного, ладно?

Юкине отвел взгляд. Вадим едва не застонал. Блеск, просто блеск. У них на руках оказался ребенок, который не понимает, что умер, и ждет маму. Шикарно.

— Твоя мама не придет.

Вадиму захотелось открутить Юкине голову. Ляпнуть такое ребенку! Он едва успел схватить девочку за руку, когда она потерянно побрела от скамейки в темноту.

— Так, милая, стой. Юкине просто дурак, и не знает, что говорит. Он хотел сказать, что, видимо, твоя мама просто не смогла прийти, а не то, что она забыла о тебе. Конечно, она о тебе не забыла и беспокоится, просто кое-что случилось, отчего она не смогла тебя забрать и… прислала меня, — забормотал он, обнимая ребенка. — Чтобы я отвел тебя домой.

— П-правда? Но я тебя не знаю, — глаза девочки снова зажглись надеждой. — А мама твердо запретила мне куда-то идти с незнакомцами.

— Ну, как же? Тогда давай знакомиться. Меня зовут Вадим.

— А я… я… — девочка сообразила, что не помнит своё имя, и её глаза забегали.

— Ты не помнишь своё имя — это нормально. Ничего страшного. Так получилось, что здесь тебе нельзя знать своё имя. Никому нельзя, даже если вспомнишь — не говори, — выпалил Вадим, прежде чем она успела удариться в панику. — Я буду звать тебя Хвостик. Потому что ходишь за мамой хвостиком.