Немного о главном

– Ладно, ладно. В итоге все успела. Молодец, что приехала. Сколько ты уже дома не была? Уже неделю? Да, точно, с двенадцатого числа.

– Ты на календаре отмечаешь?

– Не смейся над матерью. Потом поймешь.

– Когда потом, мам?

– Когда сама станешь матерью.

– Ну, до этого еще не скоро.

– Жаль. Хотя, ты знаешь…

– Ты опять за свое?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь. Это моя жизнь, мы все с тобой решили. И не раз.

– Да, это твоя жизнь, – задумчиво произнесла мать, – Но я очень хочу, чтобы ты не ошиблась в этой твоей жизни. Такие ошибки трудно исправить. Чаще всего, невозможно.

– Я все это знаю, мам. Но перестань. Все будет хорошо.

– Дай-то бог.

Мать стала собирать со стола. Она, казалось, была полностью погружена в собственные мысли.

Алена встала, подошла к ней и нежно обняла.

– Мамуль, ну ты же знаешь, как я тебя люблю. Не беспокойся. Все будет хорошо.

Мать остановилась посреди кухни и прижала голову к плечу Алены, ничего не говоря.

Так они простояли несколько минут, чувствуя неподдельную близость друг другу. Мать и дочь. Родные, самые близкие люди…

***

– Олег Иванович, к Вам госпожа Гуревич Светлана Александровна, – раздался на переговорном устройстве голос секретарши.

– Да, да, пусть войдет. Жду, – ответил он и быстро поднялся из-за стола навстречу открывающейся двери.

В кабинет вошла эффектная женщина в красивом белом плаще и легком светло-сиреневом платке на шее. Открытое, красивое лицо обрамляла копна темных, без признаков седины, волос. Прекрасные голубые глаза излучали молодой игривый блеск. Она выглядела на свои сорок пять, но это ее не портило. Она была при этом по-настоящему обворожительна и действительно, светилась красотой и обаянием.

Такого типа женщина остаются прелестными в любом возрасте.

Однако более внимательный взгляд смог бы различить легкие мешки под глазами и слегка обозначенные морщинки в углах глаз и губ. При всем очевидном здоровье, женщина явно в последнее время неважно спала и, может быть, даже плакала, хоть и пыталась это активно скрыть под дорогой косметикой.

А взгляд у хозяина кабинета по долгу службы был всегда чересчур внимательный и проницательный.

– Здравствуйте, Олег Иванович, – начала, было, женщина, но хозяин кабинета прервал ее.

– Какие церемонии! Света! Как я рад тебя видеть!

– Здравствуй, Олег, – согласилась женщина, – Я тоже рада.

– Ты просто прелестно выглядишь! – сказал Олег Иванович.

Он пригласил ее присесть в одно из кресел, стоявших чуть поодаль, рядом с изящным журнальным столиком. Сам опустился на второе.

– Прости, что я смог уделить тебе так мало времени и, возможно в не самое удобное время, – начал Олег Иванович, искоса поглядывая на часы на стене.

– Это ничего, Олег, я все понимаю. Я вовсе не стала бы тебя беспокоить. Представляю, как ты занят. Но мне просто не к кому больше обратиться. Прости, что я вот так к тебе, после стольких лет… – казалось, что она готова расплакаться.

– Что ты, что ты, Света! Это не важно. Что-то случилось?

– Случилось. Извини, что я вот так, сходу о своих проблемах…

– Ничего. Говори. Я могу чем-то помочь?

– Прости, можно стакан воды?

– Разумеется, – он встал, принес с рабочего стола графин с водой и пустой стакан. Наполнив стакан, он протянул его женщине, пытаясь по ее поведению понять, что же ее привело к нему.

– Олег, я совершенно одна. Осталась одна, – сумбурно начала она, – Мне нужна помощь. Ты можешь мне помочь?

– Я не очень понимаю, чем. Расскажи подробнее. Что случилось? Что я могу для тебя сделать? – он снова ненароком взглянул на часы.

– Ты очень занят, я тебя отвлекаю, – заметила она его взгляд, – Прости. Я не вовремя?

– Нет, нет, я тебя слушаю. Не обращай внимания, привычка. Продолжай пожалуйста. Кстати, сколько мы не виделись?

– Да уже лет десять. Да, точно, почти десять. С тех пор, как Стас тогда… – она сглотнула тяжелый комок, который мешал говорить.

– Да, почти десять лет, – повторил Олег Иванович и глубоко вздохнул, задумавшись на мгновенье, – Ну, извини. Продолжай. Я слушаю.

– Олег, это ужасно. Седьмого июля умерла мама. Рак.

– Прими мои соболезнования.

– Спасибо. Да. А потом мой Гуревич сбежал.

– Как?

– И оставил меня ни с чем.

– То есть как?

– Да вот так. Все, что у меня теперь осталось, это вот то, что ты на мне видишь. Ничего нет. Ни квартиры, ни дома в Перхушково, ни машин. Ничего. Я теперь нищая.

– Подожди, объясни толком. Вы же жили довольно богато. Сама тогда хвалилась.

– Хвалилась, – горько усмехнулась она, – Да перехвалилась.

– Как это? Он же у тебя при делах был. А его заводик под Москвой? Там еще где-то рыбхозяйство было. Я правильно помню? Что случилось.

– Было. Все было. И жили, я думала, что хорошо. Даже лучше других.

– Ну и?

– Играл он, Олег. Играл, как сумасшедший. Пыталась образумить. Так он как-то в запале и мне врезал, и Ленку избил. Пыталась за меня вступиться. А-а! Да, что там…

– И давно это было?