Немного о потерянном времени (СИ)

Но мы старательно учились жить в новых условиях.

Сильная часть семейства, заметив изменения в наших отношениях, ходила довольная как будто Россия выиграла Чемпионат мира по футболу, а Владимир Львович еще и получил Нобелевскую премию.

И вот сейчас мы с мамой Ритой сидим рядышком на кухне, наблюдая за вознёй детей на полу. И я понимаю, что у меня обычный, нормальный ребёнок.

— Не волнуйся, если мы из нашего Маугли человека сделали, то с твоей «спящей принцессой» тем более справимся, — легкое похлопывание по руке и негромкие слова на ухо настолько «в тему» моих раздумий, что я начинаю верить Руслану, который по секрету мне недавно сказал:

— Мама моя — ведьма! Все может. Все знает. Все понимает. Повезло нам.

Да, нам всем с мамой очень повезло.

А она вздыхает, допивает свой чай и печально замечает:

— Так жалею, что струсила десять лет назад. Ведь можно же было поинтересоваться судьбой Лидочкиного ребёнка раньше, тогда малыш не вырос бы «Маугли». Или того проще — могли же мы с Владом сразу после свадьбы взять малыша из детдома. Время потеряно. Оно ушло. Мне вот уже пятьдесят, и пришла пора внуков. Не бойся, все у Лизы наладится. Все будет хорошо.

Я, конечно, снова поплакала от счастья, уткнувшись носом в плечо мамы Риты: у моего ребенка есть будущее, у него есть семья, есть в этом мире люди, которые принимают её такой, какая она есть. Не станет когда-то в будущем, а есть прямо сейчас.

Так нас и обнаружил отец семейства, вернувшись с работы.

Хмыкнул, принес салфеток утереться, обнял меня, поцеловал свою любимую женщину. Да так страстно, что я полыхала ушами еще долго.

Если Руслан перенял некоторые привычки своего родителя, то мне светит ходить красной как помидор с головы до пят почти все время.

Пока мы с мамой накрывали ужин, я вдруг почувствовала, как стало горячо внутри. Оглянулась, а в дверях стоит любимый — вернулся со встречи раньше, и так жарко и голодно смотрит, что все наши ночи тут же перед глазами пролетают, и сердце в груди заходится в безумном ритме.

Глава 65

Лада

После уютного семейного ужина Ник велел всем ждать на кухне и умчался к себе, а когда вернулся, мы с мамой Ритой хором запищали и радостно затискали человека от избытка умиления и восхищения.

Ребёнок протянул Владимиру Львовичу лакированный шахматный набор с гравировкой сбоку «Первенство г. Санкт-Петербурга по классическим шахматам среди мальчиков и девочек до 10 лет. II место».

— Папа, я тут нам с тобой новую доску добыл. Ты, это, заходи…

Обалдевший от такого поворота, Владимир Львович просипел что-то вроде:

— Если что?

— Нет, вечером. Ну и если что, тоже заходи! — довольный Никита целует мать, обменивается неким сложным мужицким приветом на кулаках с братом, хлопает отца по плечу и гордо удаляется к себе.

Лиза дремлет на диване, окруженная подушками.

А мы сидим в тишине.

Удивительно, эта спокойная густая тишина и благодать обволакивает и сплачивает нас в одну семью так крепко, что когда приходит время отбывать домой, то мама Рита с папой Владом даже выбираются с нами — проводить.

А там, во дворе, картина маслом.

Это было бы смешно, если бы не было… если бы нас не касалось, да.

Только мы выбрались из подъезда и пошли по аллее к парковке (любимый в паркинг машину в последнее время не загонял, потому что Лиза темноту и низкие потолки этого самого паркинга не переносила и знатно голосила), как на соседней дорожке имели счастье лицезреть презабавнейшее и столь же пренеприятнейшее действо.

Степан Тимофеевич убегал от Мадины.

Вот прямо так.

От этого неоднозначного товарища мы все изрядно устали, но девать его пока было некуда. Слов он не понимал, а морду ему набить Владимир Львович ещё был то ли не в состоянии, то ли считал, что назойливый поклонник жены ещё не оклемался от ранения.

В общем, время шло, а мужики отношений пока так и не выяснили.

Поэтому было очень странно наблюдать, как запыхавшийся, здоровенный, бритый мужик в распахнутой ветровке бросился к нам, едва завидев, со странным заявлением:

— Ланс, зараза! Жена твоя меня прокляла, не иначе. Или сглазила. Страшная женщина ты, Маргарита Анатольевна.

И был он при этом абсолютно серьезен.

Это стало понятно, когда бежавшая следом за ним по дорожке шикарная восточная барышня в обтягивающих брючках, легкой короткой летящей кофточке с рукавами-фонариками и в босоножках на шпильке, притормозила около нас, вежливо всем кивнула, поздоровалась и извлекла из сумочки узкую и высокую баночку с прозрачным золотистым содержимым:

— Тетя Рита, мама просила передать, свежее разнотравье с Рудного Алтая.

Пока мама Рита витиевато благодарила и чем-то там еще интересовалась у этой самой Мадины, Степан Тимофеевич передвигался тихо-тихо бочком-бочком и задвинулся в итоге за спину Руслану.

Сейчас, чувствую, Лизу разбудят.

— Ланс, у меня к тебе дело было по работе, а тут вот до вас реально не дойти, — рокотал шепотом этот расчудесный человек.

— Мы с тобой вроде все обсудили, и детали вам утрясать с Русланом и Марком. Чего тебя опять к нам-то несет?

— Да только у вас управу на нее можно найти.