Немного порочный

— Да, в приходе, — пробормотала Джудит, отвлекшись от невеселых размышлений. — О Боже мой, нет, конечно! У папы случился бы удар! Он просто фанатичен в своей ненависти к театру и актерам, считает, что театральное искусство от дьявола. Но я всегда, всю жизнь любила играть. В детстве часто убегала куда-нибудь в рощу, чтобы меня никто не видел и не слышал, и сама для себя играла роли, которые до этого разучивала.

— Похоже, вам удалось выучить наизусть множество ролей, — заметил Рэнналф.

— О, но это совсем несложно, — заверила Джудит. — Понимаете, если вы примеряете роль на себя, перевоплощаетесь в героя пьесы, то его слова становятся вашими собственными и вам кажется, что они единственные логичные в той или иной ситуации. Я никогда сознательно не учила роль наизусть, я просто становилась героем очередной пьесы.

Джудит замолчала, неожиданно смутившись от того, с какой страстью она только что поведала лорду Рэнналфу о своей любви к театру. Она отчаянно желала стать актрисой, когда вырастет, пока не узнала, что театральная карьера считается недопустимой для леди.

Лорд Рэнналф неподвижно сидел рядом, одной рукой опершись о колено, другой лениво перебирая траву. Внезапно ей вспомнилась совсем недавняя картина: он наклонился к Джулиане и внимательно прислушивался к ее болтовне.

— Вам доставляет удовольствие играть на привязанности к вам Джулианы? — слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела сообразить, что говорить их не следует.

Его рука замерла.

— Неужели она питает ко мне чувства, на которых можно сыграть? — вопросом на вопрос ответил он. — Думаю, нет, мисс Лоу. Она охотится за титулованным мужем, чем богаче и знатнее, тем лучше. Осмелюсь предположить, что сын герцога, обладающий собственным состоянием, — ценная находка для нее.

— В таком случае вы не верите, что она ищет любви или хотя бы надеется на любовь? Не верите, что она испытывает к вам нежность? Вы настоящий циник.

— Отнюдь, — возразил лорд Рэнналф, — я просто реально смотрю на вещи. Люди моего социального круга не женятся по любви. Во что превратится традиционное светское общество, если мы начнем это делать? Мы женимся на богатстве и положении.

— Значит, вы все же играете с ней, — сказала Джудит. — Мой дядюшка — простой баронет, а его дочь слишком низкого происхождения для герцогского сына.

— Вы снова ошиблись, — возразил Рэнналф. — Титулы — это еще не все. У сэра Джорджа Эффингема безупречная родословная, и к тому же он богатый собственник. Моя бабушка считает, что наш союз будет весьма удачным.

Будет?

— Вы хотите сказать, что собираетесь жениться на Джулиане? — выдохнула Джудит. До этого момента она отказывалась поверить в это, несмотря на все разговоры тетушки Эффингем и Джулианы.

— А почему бы нет? Она молода, хороша собой, очаровательна. Кроме того, она родом из богатой и уважаемой семьи.

Непонятно, почему ее сердце и душа наполнились тоской. У Джудит был шанс самой стать миссис Бедвин, но она отказалась. Конечно, она знала причину своего состояния: ей невыносима была мысль о том, что Джулиана будет с этим человеком. Да, конечно, эта девушка молода, хороша собой, очаровательна. А еще абсолютно пустая, эгоистичная и бестолковая. А разве он заслуживает лучшей доли? Все, что Рэнналф рассказывал о себе, свидетельствовало об обратном, и все же...

— Конечно, — продолжал тем временем лорд Рэнналф, — мисс Эффингем и ее матушку ждет разочарование, если они надеются увидеть Джулиану герцогиней. Сейчас я второй по линии наследования герцогского титула, но мой старший брат недавно женился, поэтому все мы вправе скоро ожидать наследника. Если его жена родит мальчика, я стану третьим в ряду.

Джудит заранее знала, какое выражение будет на его лице при этих словах. Посмотрев на лорда Рэнналфа, она наткнулась на знакомую насмешливую улыбку.

— Может быть, — добавил он, — леди Эйдан подойдет к своим обязанностям со всей ответственностью и родит двенадцать сыновей за двенадцать лет. В таком случае мне не на что будет надеяться. Как называется чувство, противоположное надежде? Отчаяние? Каждый новый сын Эйдана будет повергать меня глубже в пучину отчаяния.

Внезапно Джудит поняла, что в его намерения входит не столько посмеяться над самим собой, сколько развеселить ее. Ему и в самом деле это удалось. Что за нелепую картину будущего он нарисовал! Джудит рассмеялась.

— Какая ужасная перспектива!

— Если уж вы мою долю считаете ужасной, — подыграл ей Рэнналф, — подумайте об Аллине, моем младшем брате. Эйдан занят производством на свет сыновей, а мне двадцать восемь лет, и я в любой момент могу жениться и, в свою очередь, приступить к продолжению рода.

Джудит снова расхохоталась, глядя ему в глаза.

— Вот так-то лучше, — сказал он, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на искреннюю радость. — Вам надо почаще улыбаться и смеяться. — Он поднял руку и легонько провел костяшкой пальца по ее точеному носику, но тут же отдернул ладонь, устроился поудобнее на траве и устремил взгляд на водную гладь.

Джудит чувствовала себя так, словно в ее крови разгорелся огонь.