Немного скандала

– Это очень неприлично. – Эмилия уже успела набросить на себя сорочку. Обедать совершенно обнаженной – это было для нее слишком смело. – Мне даже не верится. Я обедаю в спальне дома, о котором ничего не знаю. Где этот дом? Кто его хозяин? Я раздета и нахожусь в постели с мужчиной, который мне вовсе не муж. Не говоря уж о том, что я знаю: в Лондоне мой отец сходит с ума от злости!

– Пока не ваш муж, – возразил Алекс, не сводя с Эмилии пристального взгляда. – Завтра мы это исправим. А что до этого дома, то его хозяин – мой друг, но сейчас здесь никто не живет.

Новая мысль застала ее врасплох, как раз в тот момент, когда она надкусила сочный, благоухающий персик.

– Интересно, сколько людей уже знают, что я сбежала с вами? Мой отец, тетя, ваш кучер, тетин кучер. Леди Друри с дочерью… ясно, дальше по нарастающей.

– Это важно?

Вопрос был задан беспечным тоном, но она знала, что Алекс задавал его всерьез.

– Нет, – честно ответила она и положила персик на поднос, украшенный по краям герцогским гербом из позолоченного серебра. – Если случится скандал, виноват будет отец. Право же, мне кажется, что вы пытались уладить все честь честью.

– Эмилия, но я вас обесчестил. Не уверен, что слово «честь» здесь вообще применимо.

– Вот, значит, что вы со мной сделали? – лукаво усмехнулась она. – После той ночи мне казалось, что я родилась заново. Как будто открыла для себя что-то особенное, восхитительное. «Обесчещенная» – это слово не годится. Может быть, следует сказать «просвещенная»?

Он от души рассмеялся:

– Согласен, но сомневаюсь, однако, что мы установим новую моду, которой последуют чопорные матроны. Или, кстати, надутые лорды, почитающие девственность невесты необходимым условием для брака, хотя сами посещают публичные дома и содержат любовниц. Боюсь, моя милая, что лицемерие вечно.

Несомненно, Алекс был прав. Скандал неминуем. Но… Может быть, все дело в том, что она жила все эти годы в деревне, вдалеке от лондонской суеты, поэтому ситуация представлялась ей сущим пустяком. Особенно теперь, когда Алекс, с обнаженным торсом, сидел рядом с ней на постели и его кожа в огнях свечей казалась бронзовой, а черты лица – резче.

– У вас до неприличия длинные ресницы! – сообщила Эмилия, снова принимаясь за персик – с плотной мякотью, сочный и в меру созревший.

Он чуть приподнял бровь:

– Как я понимаю, мы только что сменили тему беседы?

– По-моему, мы обсуждали то, что не в силах изменить. Зачем тратить время в размышлениях, что скажут или не скажут строгие матроны, вместо того чтобы… – Она похлопала рукой освещенную мягким золотистым светом постель.

– Вы исключительно правы.

– Сегодня – только о нас. – Она протянула ему кусочек персика.

– Согласен. – Он принял угощение, но жаркий взгляд его глаз говорил ей совсем о другом голоде. Когда капля сока упала ему на подбородок, Эмилия быстро слизнула ее язычком. – Эмилия!

Ей нравилось, как Алекс произносил ее имя – почти благоговейно. Она лукаво улыбнулась:

– Если бы могли обедать каждый раз вот так, в постели! Как бы это было чудесно!

– Да, только не очень опрятно. Как насчет отбивной с соусом? Боюсь, это невозможно на тонком белье. – Алекс подлил шампанского в ее бокал, пузырьки лопались с легким шипением. – Однако даже если нам иногда придется пользоваться столовой, мы всегда можем оставить постель для менее рискованных угощений. Чего еще вы ожидаете от супружеской жизни? Скажите же мне.

Многие ли мужчины – особенно мужчины его положения – спрашивали своих будущих жен, чего они хотят? Ей невероятно повезло, решила она. Хотя ей с самого начала было ясно, что Алекс особенный, и дело вовсе не в том, что он потрясающе красив и принадлежит к знатнейшему из семейств.

– Я не знаю. Может быть, продолжать наши прогулки на рассвете? Это было бы прекрасно. Никто, кажется, не понимает, почему я встаю так рано. Но ведь есть что-то особенное в том, как именно начинается твой новый день!

– Воздух свежий, что для вас очень важно. – Он сидел в небрежной позе, склонив голову на плечо. Могучие мускулы его руки казались сейчас особенно рельефными. – Я думал о загородном доме, но зачем он мне был нужен? Почти все мои дела в Лондоне, и у меня свои апартаменты в Беркли-Хаусе. Но теперь все переменилось. Не купить ли нам дом в деревне?

Он читал ее мысли. И это получалось у него так легко, что ей даже не верилось. Ведь она всегда тревожилась, что муж – кого бы она в конце концов ни выбрала – будет настаивать, чтобы их основной дом был в Лондоне, как у ее отца.

– И вы действительно сделаете это для меня? – голос внезапно ей изменил, и из-под ресниц брызнули слезы.

Слезы радости, лучшие из слез.

– Конечно. – Его улыбка была искренней и – Боже! – такой очаровательной. – Почему же нет?

«Потому что вы не обязаны. Никто раньше не был обязан делать что-то для меня». Она даже не могла произнести это вслух.