Немного скандала

– Я исключительно люблю говорить напрямую, сами увидите. – Диана Сент-Джеймс лениво повела рукой, беспечный жест аристократки, однако глаза ее светились дружелюбием. – Это один из моих недостатков, по крайней мере так скажет вам Джон. Я не умею притворяться. Позвольте сформулировать вопрос иначе. Чем вы так отличаетесь от всех прочих красавиц света, жаждущих внимания моего прекрасного деверя?

Подумав с минуту, припомнив разговор с мужем перед самым приездом в Беркли-Хаус, Эмилия чистосердечно призналась:

– Он говорит, что обожает начитанных юных леди с голубыми глазами.

– Понятно. – Слово было сказано как-то особенно мягко.

– А еще я думаю, что я провинциалка по сравнению с леди, с которыми он знаком, – сообщила Эмилия, не стыдясь того, что не искушена в обычаях высшего света. – Мое детство и юность прошли в загородном имении. До дебюта в обществе я никогда не бывала в Лондоне.

– Однако насколько я знаю, вас окрестили «несравненной». Я читаю колонки светской хроники, хотя они устаревают на несколько дней, прежде чем дойдут до нас. Венера Ускользающая, не так ли?

– Благодаря моему щедрому приданому и тому, как я выгляжу. Поверхностная манера судить людей, не так ли? – Эмилия смело взглянула в лицо новоиспеченной родственнице.

– С вами нельзя не согласиться. Вряд ли я могу сравниться с ослепительными красотками, которые вечно липли к Джону. – Ее губы скривились. – Или, поскольку вы уже замужняя дама и я могу выражаться откровенно, лезли в его постель. Его репутацию живописали во всех красках. Мои родители были решительно против нашего брака, и это несмотря на его титул маркиза и грядущий титул герцога.

Такая откровенность поражала, однако Эмилии она показалась предпочтительнее, чем намеки и недомолвки, принятые в свете. И еще – она не могла согласиться с суждением невестки о собственной наружности. Диана Сент-Джеймс была красива особенной красотой – идущей изнутри, которая трудно поддается определению. Бледная, безупречно ровная кожа; чуть располневшая – несомненно, после родов, – но все же прекрасная фигура. От нее исходил неуловимый шарм искренности и отсутствия позерства. Эмилия выпалила:

– Алекс пытался поговорить с моим отцом, хотя и знал, что это напрасная затея.

– Вполне в духе Алекса. Под маской пресыщенности скрывается чувствительная натура. Где, по-вашему, он сейчас? – Диана снисходительно повела бровью.

После прихода горничной, которая должна была распаковать сундук с платьями и помочь Эмилии раздеться, чтобы принять ванну, Алекс исчез в смежной комнате их покоев. Как полагала Эмилия, там он и находился.

– Мужчинам нужно куда меньше времени, чтобы переодеться к обеду. Он не хотел торопить вас, или по крайней мере таков был предлог, чтобы подняться в детскую. Я поступила вопреки существующей моде и не взяла кормилицу. Только что закончила кормить Маркуса… Алекс очень хотел его подержать, хотя я и просила его снять предварительно сюртук. Предупредила также, что ему могут понадобиться новые рубашка и галстук, но он не слушал. Поэтому я знала, что вы будете одна и мы сможем немного поболтать наедине.

Эмилия опустилась на обитую бархатом скамеечку перед изящным туалетным столиком.

– Пытаюсь представить его с младенцем на руках, – призналась она.

– Это неописуемо трогательно – видеть, как твой муж держит на руках твоего ребенка. – Карие глаза маркизы засияли. – Высокий, сильный мужчина с таким крошечным существом на руках! Джон, как, наверное, и все мужчины, становится умилительно беспомощным в том, что касается младенцев, зато с непоколебимой уверенностью берется судить обо всем на свете. В один прекрасный день вы поймете, что я имею в виду, – когда Господь благословит ребенком и вас с Александром.

– Наверное, еще рано говорить о детях, – осторожно заметила Эмилия. – У нас и так непростое положение, ни к чему осложнять его еще больше.

– Вот почему я и пришла к вам в роли любопытной невестки. Вдовствующая герцогиня и герцог способны кому угодно внушить робость, но это можно пережить. – Диана грациозно встала и подошла к шкафу, озабоченно хмуря брови. – Не выбрать ли нам вместе, что вы наденете?

Вечер внезапно утратил ощущение надвигающейся грозы. Еще бы – с такой сильной союзницей, которую она и не чаяла найти.

– Да, благодарю вас. – Ее голос осекся.

– Теперь мы одна семья, моя дорогая.

Эмилия решила признаться:

– Кроме тети Софи, которая просто чудо во всех отношениях, у меня никогда не было семьи.

– Но все, – объявила Диана лукаво, перебирая в пальцах розовое платье с отделкой из серебряного кружева, – изменилось. Теперь вы Сент-Джеймс. Как вам нравится вот это? Оно замечательно пойдет к вашим светлым волосам.

Глава 25