Немного снега, немного любви (СИ)

Сейды обладали древней силой, силой природной, всепоглощающей, противопоставить которой нельзя было почти ничего. Прежде люди чувствовали её и поклонялись ей, приносили жертвы, совершали обряды, но никогда не могли постичь всю мощь этой энергии, лишь уповали на то, что она не причинит им вреда, а если боги будут благосклонны к ним, то и принесёт пользу. Однако никто из смертных не умел управлять ею, и извечной участью человека было боязливое подчинение тому, что не поддавалось объяснению.

Локи случалось видеть сейды раньше, ведь он любил путешествовать между мирами, изучая всё то, что считал достойным внимания. Вот только ни один из изученных им сейдов не распространял вокруг себя тьмы и мрака, не излучал разрушительных волн. Тот же, что днём обнаружили они, определённо таил в себе тёмное начало. Когда Локи притронулся к камню, тот беззвучно с ним заговорил.

Услышанное легло на душу горьким осадком: слишком знакомое, совсем недавно испытанное, послужившее причиной внутреннего раздрая. «Властвуй, — нашёптывал ему дух камня, — покоряй всё живое и мёртвое, да не будет на свете никого и ничего, что не подчинилось бы твоей воле. Возьми мою силу и приумножь свою. Делай, что хочешь».

Он знал не понаслышке, насколько пленительна эта идея. Но также он знал и то, что сила сейда не должна быть ни отрицательной, ни положительной, это первозданная, чистая стихия, и использовать её во вред или на благо — зависело уже от того, кто обуздал её и поставил себе на службу, если бы нашёлся таковой человек.

Локи прикрыл глаза. В конце концов, он ведь выяснил, где аккумулируется странный источник, способный затуманить взор Хеймдалля, а значит, выполнил задание и вправе требовать, чтобы его отозвали назад. Только смутная тревога не давала покоя, коварные, соблазнительные увещевания, прокравшиеся сегодня внутрь его головы, разбередили ещё не затянувшиеся раны. Мечты о власти, о склонённых перед ним подданных, об управлении целым миром — или даже мирами… Этого ли он жаждал всем сердцем? Или правда в тех словах, что он сказал Тору?

Не трон, а равенство.

Истина или очередная ложь?

Проведя ладонью по лбу, Локи испытал неприятное ощущение, будто пальцы были чужими, а их прикосновение — давящим, холодным. Отвёл руку в сторону и рассмотрел её: тонкую, обманчиво хрупкую, с неровными линиями выступающих вен. В бликах лунного света, проникающего через окно, кожа выглядела болезненно-желтоватой. Не синей.

Ни капли синего цвета, нет, никогда больше.

В комнате стояла такая тишина, что Локи слышал звук, с которым воздух входил и выходил через ноздри.

Ему было не привыкать к одиночеству, он умел находить в одиночестве удовольствие, он предпочёл бы одиночество многим другим способам провести время, но иногда оно превращалось в тюрьму, и Локи мечтал вырваться на свободу, чтобы вскоре неизбежно вернуться.

Вот и сейчас он с трудом считал минуты до восхода солнца, стремясь как можно скорее прервать затянувшуюся бессонную ночь, вынуждавшую оставаться наедине с самим собой. Как только забрезжил свет, Локи обнаружил себя на пороге у Дарси. Он не сомневался, что она ещё спит, и удивился, застав её бодрствующей — почти бодрствующей, — с кружкой какого-то горячего напитка и с кругами под глазами.

— Я погуглила, — сообщила она, и Локи пришлось сделать усилие, чтобы унять раздражение, просыпающееся всякий раз, когда Дарси говорила что-то ему непонятное. — Выходит, сейд — это типа дольмен, считай. Мегалиты, все дела. Раньше люди поклонялись таким штукам.

— Я знаю, — снисходительно ответил он.

— Я знаю, что ты знаешь, — Дарси зевнула и потянулась. — Но ты же не объяснил толком, что там за странности творятся с этим твоим сейдом, пришлось разбираться самой.

— Разобралась? — вопрос риторический, о чём свидетельствовала саркастичная интонация. Девушка, уловив её, не стала отвечать, зато придирчиво осмотрела Локи и втянула губы в уже ставшей для него привычной гримаске.

— В таком прикиде из леса не выйти, — деловито сказала она. — Без понятия, где ты его раздобыл, но местные такого не носят. Придётся взять что-нибудь из эдгаровской подсобки.

— Я никуда не собираюсь выходить, — отрезал он.

— Эй, мы же договаривались махнуть куда-нибудь, развеяться. Я, между прочим, в отпуске.

Ему даже думать не хотелось о том, что в представлении смертной значило «развеяться», но, возможно, согласиться пойти с ней стоило ради того, чтобы побольше выведать: от прямых допросов толку явно мало. Что ему точно не нравилось, так это скука, а Дарси, пусть и не ведая того, пока неплохо справлялась с тем, чтобы он не успевал заскучать.

Надевать старьё, висевшее в подсобке, Локи ни за что не стал бы, но для отвода глаз провёл там несколько минут, а затем просто наколдовал себе чёрную дублёнку, отделанную мехом.

— Подойдёт? — небрежно обронил он, давая понять, что на самом деле мнение Дарси никого не интересует.

Она ответила странной, отсутствующей полуулыбкой, и он решил не придавать этому значения, поскольку не сомневался, что выглядит идеально, разве что слишком утончённо для здешних мест.