Немного солнца для Скарлетт

– Спасибо, – улыбнулась ей Летти и примерила второе платье.

– Вы – просто королева в нем! – воскликнула та же продавщица.

Но Летти и сама это видела.

Купив платье, она направилась в отдел обуви – в ее гардеробе не было ничего, что подошло бы к бежево-золотистой роскоши. С выбором туфель было проще – в глаза Летти бросились босоножки на высоких каблуках. Они были цвета меда и на ноге сидели необыкновенно элегантно. «Пора остановиться. Все остальное – сумка, сережки – у меня есть!» – Летти вернулась в пансион и оставшийся день посвятила занятиям.

На следующий день она позвонила Дику.

– Ничего не изменилось? Вечером я буду в театре, – ответ она слушала с волнением. Уж больно ей хотелось надеть платье и сережки, которые ей подарила мать. Летти вдруг поняла, что соскучилась по той жизни, которую оставила там, дома, в Париже. Жизнь, в которой хватало места и занятиям, и домашним делам, и обязательным развлечениям – театру, концертам, музеям. Здесь, в Нью-Йорке, она сосредоточилась на занятиях у мистера Лероя, на том, из-за чего приехала в этот город. Но сейчас, через три недели, почувствовала голод по прежней жизни. И потом, Летти здесь так ни с кем и не подружилась. Она всегда была немного замкнутой, а в Нью-Йорке, городе шумном, многолюдном, это ее качество только укрепилось. В пансионе, заведении очень достойном, жили ее сверстники и сверстницы, они иногда собирались в большой гостиной, но Летти, несмотря на неоднократные приглашения, никогда к ним не присоединялась. Во-первых, она уставала – занятия в мастерской требовали физических сил. Во-вторых, ей надо было читать много литературы и писать письма. Оставшееся вечернее время она отводила рисованию. Приглашение Дика было очень своевременным – Летти уже начинала тосковать.

В день премьеры она отпросилась пораньше с занятий.

– У вас свидание? Ах, мне бы оказаться на месте вашего кавалера. – Лукаво осведомился мистер Лерой. Несмотря на возраст, он был весьма симпатичен и бодр. Когда Летти впервые попала в его мастерскую, то была встречена такой фразой: «Мне осталось недолго, поэтому счастлив поделиться своими секретами!»

Летти хмыкнула про себя – скульптор был не таким уж и старым. И чем больше времени она проводила у него, тем больше убеждалось, что разговоры о близкой кончине не более чем кокетство. Мистер Лерой был крепок как дуб.

– Мистер Лерой, прошу вас так не говорить. Вы настолько энергичны, что и мысли печальной не стоит допускать, – привычно ответила Летти и добавила: – У меня не свидание, у меня – театр. Премьера. Представляете, мой друг, очень известный актер, будет играть роль Треплева в пьесе Чехова.

– О, Чехова здесь любят ставить, – покачал головой скульптор и отпустил ее домой.

В пансионе Летти завертелась вихрем – ей надо было помыть голову, уложить волосы, отдохнуть. Она решила нарушить свои правила и все-таки подкрасить глаза и губы. «Ну надо же привести все в соответствие! Если такое платье и такие сказочные туфли, то и лицо должно сиять!» – Она разглядывала себя в зеркале и находила весьма симпатичной. К шести часам у нее были холодные руки и ноги и хотелось сию минуту выскочить из дома и понестись к театру. Но путь ей предстоял недлинный, а приходить раньше и стоять под дверью ей показалось смешным. Она посмотрела на часы и решила, что выйдет ровно за двадцать минут до начала. «На такси туда добираться минут десять, не больше!» – Летти еще раз взглянула на карту. Дело в том, что за все время жизни здесь в ту сторону Бродвея она ни разу не ходила. Если они встречались с Диком, то это было на западных улицах Мидтауна. Дик знал множество мест, где можно было спокойно выпить кофе и поболтать. Гулять они ходили в Центральный парк, но Летти никогда не бывала на Бродвее выше Сороковой улицы.

Стрелки часов так медленно ползли, что Летти, одетая в новое платье и туфли на высоченных каблуках, устала ждать собою же назначенного времени и выскочила на улицу. Желтое такси тут же подъехало, и она протянула листочек с адресом.

– Ок, – кивнул водитель, и они двинулись по заполненным улицам. Летти ежеминутно поправляла платье, чувствуя себя участницей бала дебютанток.

– Приехали, – такси остановилось напротив высокого здания весьма обшарпанного вида.

– Бродвей? Театр? – на всякий случай уточнила Летти. То, что она увидела из окна такси, было мало похоже на вход театр. И уж тем более не было похоже на вход в театр в день премьеры.

– Да, театр, Бродвей, – подтвердил таксист, возвращая ей сдачу и квитанцию.