Немного желания

Проклятье, теперь я думал про его член. Судя по тому, какой Шоу большой, наверное, он с чёртов фут длиной...

— Что с фут длиной? — спросил Шоу.

«Я только что сказал это вслух?»

Моё лицо горело, пока я взбивал яйца ещё сильнее.

— Я думал о... — «Что может быть с фут длиной, помимо члена Шоу? Не говори про член Шоу. Не смей говорить это». — «Сэбвэй» (прим. сеть ресторанов быстрого обслуживания). Сэндвич с ветчиной и индейкой с фут длиной звучит чертовски хорошо, и работы меньше.

«Что? Ты идиот».

Шоу хохотнул, и если и увидел меня насквозь, то не подал виду.

— Думаю, в тебе говорит голод. Давай закончим с этой яичницей и затем тебя покормим.

Он вылил яйца на горячую сковородку, а затем показал мне, как их мешать, чтобы они были «лёгкими и воздушными». Мне было плевать на лёгкость и воздушность, пока они съедобные.

Через пять минут наши тарелки были наполнены с трудом заработанным беконом, печеньем и яичницей, а вместо пива, которое я обычно пил в это время дня, Шоу налил...

— Апельсиновый сок? Когда я это купил? — спросил я.

— Я положил его в тележку, когда ты не смотрел.

— В нём есть водка? — я понюхал стакан, а затем сделал глоток. Нет, это был чистый сок, ладно. Я поставил стакан обратно и подхватил вилкой кусок яичницы с хрустящим куском бекона.

Ого. Это было довольно убийственное комбо для моего рта.

— Ну? Что ты думаешь? — спросил Шоу. — Лучше, чем платить за это в каком-то ресторане, верно?

— Я бы не зашёл так далеко, — но я полагал, что чуть приятнее есть что-то, ради чего я получил ожоги от горячего жира. Затем я заметил, что, наверное, это прозвучало неблагодарно, так что вытер рот салфеткой и сказал: — Но это очень вкусно. Спасибо, что научил меня это готовить.

На лице Шоу расцвела большая улыбка.

— Пожалуйста. В любое время.

В любое время, ха? Я не думал, что он продумал это предложение. Если «в любое время» было на повестке дня, ему придётся научить меня готовить ланч, ужин и, самое важно, десерт.

«Можешь уже прекратить», — сказал я себе, откусывая большой кусок своего печенья с маслом — ооо, это было вкусно. Чертовски вкусно.

Мы ели в лёгкой тишине, пока я думал обо всём платоническом и глотал свою еду, даже возвращаясь за добавкой. Я не осознавал, что голоден, так что было хорошо, что Шоу подумал приготовить более, чем достаточно для нас двоих.

Наконец, я отодвинулся от стола, мой желудок был переполнен, и Шоу рассмеялся.

— Думаю, тебе нужно чаще есть домашнюю еду, — сказал он.

— Нет, если я хочу влезать в свои штаны, то не надо, — сказал я, держа руки на животе. — Не знаю, как кто-то на юге остаётся в форме. Печенье, соус и сладкий чай... и я даже не говорю о кобблерах (прим. традиционный американский и британский десерт). Бог хочет измучить меня кобблерами.

— Дело в сдержанности. Ты тренируешься? — затем, знал он это или нет, взгляд Шоу опустился на мою грудь и руки... будто он оценивал меня, но это было невозможно, потому что Шоу не подкатывал в мою сторону. Он просто вёл себя дружелюбно. И он смотрел на моё тело любопытным взглядом, а не похотливым.

Но если это была правда, то почему я чувствовал его взгляд так, что моему члену хотелось подняться в боевую готовность.

Я выкинул из головы эти мысли. Что там был за вопрос? Тренируюсь ли я?

— В подвале есть спортзал. Я хорошо его использую, — сказал я, вытягивая руки, чтобы осмотреть их, а не смотреть, как Шоу смотрит на меня. Без диеты из водки и бесперебойного графика, я набрал немного веса и занимался пару часов в день, таская вес, чтобы набрать свою мышечную массу. Может, протеиновые коктейли или сырые яйца помогут с этим, но я не собирался становиться бодибилдером. Я просто не хотел растолстеть.

Без предупреждений, Шоу взял меня за запястье и притянул к себе, заставляя меня резко вдохнуть, пока мои мысли разбегались в те секунды перед тем, как он опустил взгляд на татуировку на моём предплечье.

— Хорошо заживает. Но я представляю, как она чешется.

Она чесалась, но я едва помнил об этом, пока палец Шоу обводил контур рисунка, пока он разглядывал каждый дюйм татуировки. Для мужчины, который работал руками, его пальцы не были грубыми, как мои после долгих лет игры на гитаре. И они не были мягкими, как прикосновение женщины. Они были просто... правильными.

Я едва мог дышать, пока он продолжал поглаживать мою кожу. Как он мог постоянно оставаться таким спокойным и собранным, пока я здесь пытался не потерять сознание?

— Мне очень нравится этот рисунок, — пробормотал он. — Может, я сужу предвзято, но он хорошо на тебе смотрится.

Меня охватил трепет, и я вздрогнул.

— Мне тоже нравится.