Немного желания

Затем он развернулся, чтобы пойти обратно к лестнице, и я принял моментальное решение. Он хотел, чтобы я его поцеловал? Я уже целовал, но он не знал этого. Пусть запомнит этот раз.

Прежде чем он смог уйти дальше, я потянул его за руку, и когда он споткнулся, я схватился за бока его раскрытой рубашки, притягивая его к себе. Я не дал ему и секунды отреагировать, прежде чем с силой прижался к его губам своими.

Мгновенно ошеломлённый, Трент ахнул, раскрывая для меня рот так, как мне было нужно. Когда я коснулся его языка своим, его мозг понял, что происходит, и затем он начал целовать меня в ответ с таким же огнём, который был в нём в тёмной комнате. Он держал моё лицо, когда я наклонил голову для более глубокого вкуса, и когда я втянул его язык в свой рот, стон, который вырвался у него, был таким же удовлетворяющим, как сам поцелуй.

Он не знал этого, но я жаждал очередного шанса быть с ним в таком плане, и если это была единственная моя возможность, то я ей воспользуюсь.

Я целовал его до тех пор, пока губы не онемели, пока у меня не закружилась голова и я не выдохся, и тогда я неохотно оторвал от него свои губы. Мы стояли на месте, жадно глотая воздух, который покинул нас на секунды или минуты — или, чёрт, это могли быть часы — пока мы были соединены.

— Будь осторожен по дороге домой, — произнёс я хриплым голосом, а затем отпустил его рубашку и спиной вперёд пошёл в свою квартиру.

Трент смотрел на меня ошеломлённо и с похотью в глазах, а затем медленно кивнул, и я закрыл дверь, пока не сделал чего-нибудь глупого, например, не затащил его внутрь.

Глава 13

Трент

После того, как поцелуй Шоу полностью уничтожил мои мысли, я каким-то образом нашёл дорогу обратно к такси, водителю которого заплатил триста баксов за ожидание. Я не помнил, как доехал до дома, но помнил, как схватил гитару, когда возникла идея, и включил на телефоне диктофон, чтобы записать то, что получится.

Это было несколько часов назад, и сейчас я был трезв как стёклышко. Ночь пришла и ушла, и солнце начинало подниматься из-за реки как пылающий феникс. Я буду рад любому теплу, которое оно принесёт; я смутно осознавал холод, но он не был достаточной помехой, чтобы остановиться и взять куртку.

Боже... тот поцелуй. Я знал тот поцелуй. Я прочувствовал его до кончиков пальцев ног и до глубины костей. Такой поцелуй не забудешь. Именно так я без тени сомнения понял, кто был со мной в тёмной комнате той ночью.

Шоу.

— Неосвещённый... Теперь ты поймал меня, и я что-то, что-то... — я остановился и проговорил строчку в своей голове, которую играл раньше. — Неосвещённый... Я удержал тебя, и ты вскружил мне голову.

Я пропел строчки ещё раз, кивая, пока слова идеально вливались в остальную песню, над которой я работал. Сделав паузу, я записал строчку на бумажном полотенце, которое схватил, так как мои поиски бумаги не увенчались успехом. Затем, начав сначала, я снова прошёлся по всей песне, и пока играл, по моей коже побежали мурашки. Вот, какое создаётся чувство, когда всё правильно. Когда мелодия и слова сочетались и образовывали идеальный союз.

Чёрт возьми. Я написал песню. Как много времени прошло с тех пор, как такое случалось? Слишком чертовски много, и не нужно было быть телепатом, чтобы выяснить причину моего внезапного вдохновения.

Шоу. Чёртов Шоу из тёмной комнаты. Это была моя фантазия, которая претворилась в жизнь. Это Шоу целовал меня до тех пор, пока не начинала кружиться голова; это Шоу упал на колени, чтобы обхватить меня своими пухлыми губами, пока я не кончил ему в горло; это Шоу я вылизывал и трахал пальцем, пока он не начал извиваться надо мной.

Моя кровь кипела от воспоминаний. В то время я думал, что горячо не знать, с кем я был. Но понять, что это был Шоу? Высокий, сильный, сексуальный Шоу, которого я до смерти хотел поцеловать — и на самом деле целовал? Это просто сделало ту ночь в миллион раз более возбуждающей, и это обеспечило мне продолжительную эрекцию, о которой я ещё не позаботился. Я использовал эту накопленную энергию как топливо для своего писательства, вспоминая, что мы делали, и теперь в силах представить лицо в действиях, которые мы совершали в темноте.

Я хотел знать всё о таинственном мужчине, которого теперь мог назвать по имени. Я знал о его работе. Где он живёт. Что у него есть брат-близнец. Но кем был Шоу помимо этого? И захочет ли он увидеть меня после прошлой ночи, или это был прощальный поцелуй?

Мой телефон завибрировал, лёжа рядом со мной, всё ещё записывая. Задумавшись, я даже не подумал посмотреть, кто звонит, и когда я ответил, глубокий голос произнёс:

— Трент? Это Килл. Не вешай трубку...

Мой большой палец нажал на кнопку завершения звонка, и я уронил телефон на колени, будто он горел. Какого чёрта я взял трубку? Идиот. Идиот, идиот.