Немного зло и горько о любви

– Это физалис. Вот смотри, как чистить, – Маша легко развела сухие лепестки, обнажив оранжевую крепенькую ягоду. Отогнула лепестки вниз, получился цветок.

Я взяла эту диковину и положила на ломтик форели.

– Мне нравится, – заметила Маша, – оранжевое на оранжевом, разделенное сухими лепестками цвета паутины…

Она помолчала. Потом взялась за чайник, наполнила тонкие чашки. Чай почти не имел цвета. Почти не имел вкуса.

Но он отсылал ко вкусу, и в этом был смысл, потому что, пока ты думаешь о вкусе, гадаешь, есть ли он вообще, чай уже начинает свое действие, разыгрывает свою мистерию в теле, добираясь и до души…

Пили чай, не касаясь пока еды.

Маша не рассматривала комнату, ни явно, ни украдкой. Каким-то образом понимала, что меня это смутит, и глядела на стол, в чашку, на меня. Заметила фисташковую пахлаву. Улыбнулась. Взяла двумя пальчиками хрупкую сахарную вязь.

– Хороший выбор. Пользуешься доставкой продуктов?

– Нет, пап сходил. Он живет в соседнем подъезде.

– А я пользуюсь иногда доставкой. Когда устаю очень на работе. Я работаю в «Юнион-папир». Немецкая компания. Бумага. Много разной бумаги, которая нужна всем, йолки, сколько же им нужно бумаги… А сейчас у меня еще и сессия – второе высшее получаю. Заочно.

Помолчала.

– Знаешь, почему я позвонила? Я не очень люблю говорить. Я люблю думать и делать. Но я очень давно молчу. А сейчас… йолки, с чего ж начать-то… словом, у меня есть сестра. Она замужем уже десять лет. И вот наступает у них кризис в отношениях, давний, в общем-то, кризис, и они решают пожить отдельно.

Муж живет в одной из их квартир уже с месяц, а она с дочкой в другой. Черт… – она оглядела комнату, – ну, такой уровень жизни – две квартиры есть, бывает, да. «BMW» «семерка» у нее, даренная мужем, и все вообще хорошо со стороны материальной. Муж не бандит, просто в бизнесе понимает. Только в нем и понимает, йолки…

В общем, они живут отдельно, примеряя жизнь друг без друга.

Ей хорошо – очень хорошо! – жить одной, ибо муж жутко ее напрягал, и эмоционально не утолял, и любовь к ней выражал… ну, скажем, «материальными ценностями». Мог себе позволить.

Сестра работает, но еще и учится на заочном. И вот, подходит время сессии, и в группе появляется новый парень – на шесть лет моложе нее. Парень наблюдает за сестрой пару дней и вдруг признается ей в любви!

Причем признается в таком стиле и манере, что выдают в нем Поэта.

– Пишет ей стихи с признанием на тонкой бумаге нервным почерком? – спросила я, разрывая липковатые лепестки физалиса.

– Черт… откуда ты знаешь?

– Просто представила, – пожала плечами, – а она что же?

– Ну, она теряется. Она не готова ни к какому флирту, роману, устала от семейного кризиса, и ни на какие новые отношения просто нет сил. Не тронь меня, короче.

Но… начинают они все-таки встречаться, и она просто фигеет от сходства, от того, что он на нее настроен полностью и точно, понимает ее как никто и превозносит до небес… и сестра решается сказать мужу, что все для себя уже поняла и хочет развода.

– О Господи, – я вздохнула, – и муж, конечно же, развода не хочет.

– Не хочет, гадость такая. Но он всегда раньше говорил ей, что если она вдруг вознамерится уйти, то он ни за что не станет ее удерживать. Полтора года назад… – тут Маша вдруг резко замолчала. – Черт, я так не могу, Лера. Давай сначала. Все, что я сейчас тебе рассказывала, – это ни о какой не о сестре. Это обо мне. Просто мне было трудно говорить от первого лица, вот я и придумала себе «сестру».

То есть не так… у меня есть сестра на самом деле, но у нее своя история, а у меня своя. Ну вот, я тебя запутала… – огорчилась Маша.

– Нет-нет, – я даже вскинула ладонь, – я почему-то понимала, что ты говоришь о себе. Ты как-то так волновалась, что я поняла: речь о твоей жизни. И я поняла, что у тебя действительно есть сестра, и что вы похожи с ней, да? Старшая сестра?

– Уффф… да, – Маша устало улыбнулась, – старшая. И похожая. И два года назад она тоже пыталась уйти от мужа. Но тот не отпускал – держал, как мог: слезами, мольбами. И вот тогда мой муж сказал: «Не думай, что я стану за тебя держаться. Захочешь уйти – собирай чемодан и прощай, милая!» Вооооооот… Слышать это было унизительно. Я не нашлась что сказать, но, кажется, с того момента что-то во мне надорвалось. У нас и тогда уже были напряги. Но это были такие, полудетские напряги. В них было много страсти, понимаешь? Весь этот нынешний кризис, холодный, жесткий – он зачался тогда, от его слов «не стану за тебя держаться». Фу, гадость, гадость!

– Ты говори, говори.

– Да. На чем я остановилась… Да, вот. Черт возьми, стоило мне после встреч с этим мальчиком – его Егор зовут – вчера сказать мужу, что я все для себя поняла и хочу развода, как он – нет, ты подумай! – начинает вести себя так же отчаянно, как муж сестры. Увозит меня силком из моей квартиры туда, где живет сам, забирает телефон, не выпускает из дому.

– Как это силком? Связал и понес?