Немой набат. 2018-2020

Ближайшее будущее начинало выстраиваться в единую чёткую цепь событий и действий. Да! Есть, вернее, будет ещё и газета… Но теперь, после мистическо-символической гибели Донцова, к тому, о чём говорил Суховей, примыкала и сугубо личная задача: через газету, которую Аркадий курирует по линии Боба, можно выйти на самую высокую элитную прослойку, показать себя, создать о себе должное мнение и заручиться очень прочной поддержкой в привластных кругах.

Перспективы вырисовывались весьма отчётливо, и мысли Подлевского вернулись к Богодуховой, чья судьба и психологически и мистически для Аркадия была теперь связана с общими переменами российской жизни. Он не случайно дал Ивану целую неделю на выяснение того, что с ней произошло после смерти Донцова. Необходимо узнать всё точно, досконально, скрупулёзно. И обладая полным знанием о её сегодняшней жизни, надо…

Впрочем, это уже другая тема, которую предстоит обдумывать через неделю.

Правда, в донесении Ивана ничего особо интересного не было. В целом, если не принимать в расчёт нюансы, оно подтвердило предположения Подлевского.

Богодухова живёт в квартире Донцова. Не работает, а нянчит чужих детей – помимо сына, при ней две девочки-двойняшки примерно пятилетнего возраста. Сколько за них платят, Иван не знает. К ней порой заезжает военный – всего-то майоришка. Но щеголёк, весь из себя, – видимо, она его принимает. Каждый день гуляет с детьми в скверике около дома. Иван ни разу не видел, чтобы она говорила по мобильнику: ей не звонят и она не звонит. Судя по настроению, пребывает в полном упадке.

Выслушав Ивана, Аркадий принял решение сразу. Пространство жизненного выбора у Богодуховой предельно сжато, он должен безжалостно унизить её, наказать за прежнее высокомерие по отношению к нему, чтобы она окончательно впала в ничтожество. Эти личные мотивы очень органично дополнялись более «высокими» соображениями: Подлевский ловил себя на мысли, что его отношение к этой женщине, вечно одетой в наряды цветов российского флага, как бы окрашено в идейные тона. В нём клокотало желание жестоко ущемить её, а затем издевательски завладеть ею. Но он мстил не за поражение при захвате богодуховской квартиры, даже не за то, что она предпочла квасного патриота Донцова, – всё это, как стали говорить во времена пандемии, лишь «побочки». Он подсознательно мстил Богодуховой за то, что она вообще существует на белом свете.

И абсолютно свободный в проявлении своих ненавистных чувств – да, да, ненавистных, он не стеснялся этого слова! – Аркадий мгновенно вычислил, с какой изощрённой пытки начнёт моральную расправу с этой женщиной.

Между тем жизнь Веры Богодуховой постепенно входила в новую колею. Всё тщательно обдумав, посоветовавшись с мамой, она согласилась на предложение Устоева и открыла, как она сама считала, детский сад на дому. После первых суматошных дней в непривычной обстановке Ирушка и Надюшка освоились, подружились с «мамой Верой» и оказались чудесными девчонками. Через месяц сама Вера уже не мыслила жизни без них. К тому же они много возились с Яриком, которому было интересно играть со «старшими», что очень облегчало домашний быт и гулянье. Малыши возились на хитроумной детской площадке из пластика, а Вера сидела на лавочке чуть в сторонке, наблюдая за ними на расстоянии.

И каждый день она отправляла девчонок «в школу», которая размещалась в бывшем кабинете Виктора и где она сама вела «уроки». Читала детям книжки, разрешала полчаса «играть» на компьютере. Но особенно Ирушка и Надюшка любили «литературные» рассказы «мамы Веры», которые на деле были импровизациями. Конечно, «в классе» присутствовал и Ярик. Он пока мало что понимал, но вёл себя очень смирно, потому что за нарушение дисциплины его могли выставить из кабинета.

В этой «школе» Вера и сама училась избывать тяжкие времена своей жизни.

Регулярно заезжал Арсений Андреевич Твердохлебов, привозил деньги, продукты, передавал приветы от Петра Константиновича, который пребывал в каких-то стратегических военных далях. Но к весне Веру всё сильнее начал тяготить один вопрос, который она не осмеливалась задать порученцу Устоева. Могила Виктора на Троекуровском кладбище была сиротливой – без надгробия. Однако средств на то, чтобы установить приличную мраморную плиту, у Богодуховой, конечно, не было. Она мучительно размышляла, к кому обратиться со своей просьбой – к Устоеву или Иван Максимовичу? К кому и когда? А может быть, перетерпеть ещё годик?

Эти мысли начали особенно терзать с наступлением погожих предлетних дней. В Поворотиху Вера решила не уезжать; трое детишек – слишком большая нагрузка на престарелых Деда и Антонину. Летовать она задумала в Москве, безотъездно, и один раз вместе с Владимиром Васильевичем съездила на кладбище, принесла цветы на сиротливую могилку. Та поездка ещё сильнее взбаламутила душу. И сидя на лавочке в скверике, она только и думала о том, как обиходить последнее пристанище Витюши.