Немой набат. Книга вторая

— Кстати, любопытно, Иван Максимыч, что установки сверху, идущие на места, у нас касаются только текущих дел. — Это гнусавый Федор Игнатьевич. — Конечно, есть планы развития экономики. Но жизнь мчится вперед, каждый охотник знает, что при стрельбе по летящей цели надо делать упреждение. Однако о перспективах, так или иначе связанных с идейными, даже политическими вопросами, никто не заикается. В итоге — расстройство управления.

— О-о, это вообще больной вопрос! — басовито воскликнул кто-то из правого ряда, для Подлевского не видимый. — Молодые технократы, как и вся наша бюрократия, политически беспомощны. Севастополь возьмите — что там сейчас творится! Бюрократический бульдозер срезает самый плодородный слой народных устремлений. А если из резерва «новых лидеров», на которых сделали ставку, то вообще... Там немало способных ребят, но в ходе учебы, вернее, переучивания в атмосфере густого методологического смога, их попросту калечат как руководителей. Нам грозит полная деградация управленческих элит. Одно слово — щедровитяне!

— Что значит «щедровитяне»?

— Был такой философ-методолог Щедровицкий... Но это долгий разговор, не для данного случая. В общем, я в своем бизнесе ощущаю явные противоречия в понимании задач между московской политической надстройкой и исполнителями на местах. Верхние — словно в «Пещере Платона» сидят, перед ними только тени, иллюзии реальной жизни, а нижние уткнулись носом в землю и, кроме текущих насущностей, ничего не видят.

— Это катастрофически ускоряет деградацию управленческого слоя. Слишком много масштабного государственного ротозейства, — поддержал тот, что с золотыми «Ролекс». — В стране и без того управленческий кризис снизу доверху. Сплошь пехотинцы 91-го полка.

— При чем тут какой-то 91-й полк?

«Ролекс» ухмыльнулся:

— Пехотинцем 91-го полка был бравый солдат Швейк.

Аркадий был поражен. Он понимал, что здесь собралась деловая элита, не олигархи, близкие к верховной власти, не камердинеры президента, но представители высших кругов. Все эти люди — безусловные сторонники власти, их объединил Кремль. И в то же время над столом в «Доме свиданий» явственно витало недовольство. Оно не носило политического характера, более того, Подлевскому показалось, что этих людей не сильно волнуют и социальные вопросы. Зато сквозь недосказанности и реплики все отчетливее проскальзывали хлопоты о собственной выгоде. Впрочем, бери выше — о своей дальнейшей судьбе. Это подтвердило и выступление «блэк тая» в черном галстуке:

— Сегодня нам хорошо как есть, и мы хотим, чтобы все оставалось как есть. Однако развитие страны не дает в этом уверенности. На верхах считают, будто теперь все вопросы можно решить через политтехнологии, что является глубочайшим заблуждением. По Шпенглеру, мы являем собой общество частных людей, делающих бизнес, и вправе желать стабильности. Но надо осознать, что Россия — страна экономкласса. Все присутствующие летают бизнес-классом и не задумываются об этом. Кстати, советую хотя бы разок взять билеты подешевле.

— Неплохая идея, — хохотнул кто-то.

— Более того, — продолжил «блэк тай», — в театре мировой экономики, где раньше мы сидели в первых рядах партера, страну пересадили на приставной стул. Пример Дерипаски удручает, тревожит. У меня порой складывается впечатление, что флажок на шахматных часах уже завис, времени остается не так много.

— Стратегия Путина известна: главное — не рисковать. И эта стратегия принесла свои результаты, — парировал басистый голос. — Первое, что он сделал, придя к власти, — избавил Россию от грандиозного внешнего долга в 150 миллиардов долларов. Хороши бы мы были под давлением гигантских процентных выплат. А мегапроекты эпохи Путина? Космодром, Крымский мост, Ямал, арктическая эпопея.

— Простите! — вызывающе произнес сидевший напротив лысый. — Относительно внешнего долга того периода есть другая точка зрения. В те годы нам давали деньги на 20–30 лет под два процента. И гигантской суммой в 150 миллиардов можно было распорядиться совсем иначе, нежели поступил бухгалтер Кудрин. На эти средства мы могли купить самые современные заводы, чтобы получать от них прибыль 15 процентов. Страна могла озолотиться, доходы намного перекрыли бы процентные выплаты, а тело долга уменьшали бы по графику. Но незнаха Кудрин, видимо, напугал президента и благодаря высокой цене на нефть поторопился сразу сполна выплатить долг. Причем западники не хотели брать деньги досрочно, им невыгодно терять проценты, нам пришлось даже доплатить им за уступчивость. Зато Кудрин похвалялся: мы сэкономили почти 20 миллиардов долларов в виде процентов, кабы расплачивались 20–30 лет.

От неожиданности все умолкли. Но потом кто-то сказал:

— Надо учитывать и политические аспекты. Представляете, под каким давлением из-за гигантского долга находилась бы Россия?