Немой пророк

Он поступает подло второй раз, и это ясно мне даже в том состоянии, в котором я нахожусь. Всегда легче выступать вторым, когда есть время на подготовку и контраргументы. Однако, я пришёл сюда не вовсе не дискутировать о самодержавии. Иду!

В наступившей тишине я ровным шагом преодолеваю расстояние до трибуны, заняв место на возвышении. Положив ладони на деревянные края, ещё раз медленно обвожу взглядом притихшее собрание. Большевики, меньшевики, эсеры... Боевики и просто сочувствующие - Троцкий наверняка постарался собрать тут весь цвет обеих партий. Такое щекотание собственного самолюбия - уделать перед всеми вами не просто кого-то, а флигель-адъютанта самого ненавистного человека, часто ли выпадает подобный шанс?..

Вот они глядят на меня, все вместе, в совокупности составляющие голову чудовища из РСДРП и Эсеров, порождённого моим попаданием в прошлое. Гидра с полусотней голов, готовая сожрать, перемолоть челюстями всё ради своей цели. Наверняка среди них есть и тот, что собрал ту бомбу... Или отдал приказ её бросить. Это моё детище, так и есть. И раз это так, то кто тебя породил, тот и убьёт.

Уверенно подняв голову, я крепко вцепляюсь пальцами левой руки в трибуну. Правая же, расстегнув пуговицу кителя, медленно, чтобы не испугать кого-то из боевиков, наверняка сидящих в зале, достаёт из внутреннего кармана продолговатый предмет тёмного цвета. Отжав большим пальцем кнопку, расположенную сбоку корпуса, я спокойно перевожу смартфон в рабочий режим и захожу в заранее составленную папку с фотографиями.

Ещё раз окинув взглядом застывшую от неожиданности публику, я безразлично думаю про себя:

'Теперь же, товарищи революционеры... Питомцы Александра Михайловича Романова, я буду вас карать. Мстить без пощады и жалости. Мстить, и не будет вам спасения!..'

Зажмурившись, с усилием подавив жалость, я поднимаю телефон над головой:

- Господа присутствующие. Прошу передать по рядам вот этот предмет. На нём имеются изображения, которые должны увидеть все. Все, без исключения. Начну с вас, Лев Давыдович... - сделав в гробовой тишине три шага, я вкладываю аппарат в его руку. - Смотрите сюда. Я из будущего и вот фотография оттуда. Из две тысячи четырнадцатого года.

Шаг, другой... Ноги послушно выполняют свою работу, подчиняясь приказам нервного центра. Ещё шаг, быстрее, быстрее!

Вскрикнув, в сторону испуганно шарахается, едва взглянув мне в лицо, какая-то дама с таксой - я её почти не вижу. Не более, чем красную пелену перед глазами. Руки и китель, измазанные кровью. Приближающееся парадное крыльцо Александровского дворца с увядшими клумбами. Гвардейцев у входа, покачивающихся, словно на волнах. Или, плывёт всё перед моими глазами?..

Один из гусар, опустив наперевес ружьё, бросается было навстречу, стремясь преградить мне путь. Зря...

Вложив в мышцы все имеющиеся силы, я коротким ударом отправляю того на землю... Выпавшая винтовка катится по брусчатке, издавая жалобный стук. Туда, в двери... На второй этаж... Преодолеть две лестницы, свернуть по коридору, пробежать Приёмный зал и дёрнуть дверь кабинета. Всё так просто! Убить, задушить голыми руками хозяина этого прОклятого места...

Шаг, ещё один...

Меня скручивают у самого входа. Профессионально и быстро, как мясник заворачивает вырезку в обёрточную бумагу. Появившись из ниоткуда, ребята в сюртуках ловко делают свою работу, положив окровавленного смутьяна на булыжники и заломив руки...

И в тот миг, когда мозг получает сигнал от болевого приёма, начав реагировать, включается боль другая, настоящая. Которую не снять уже ничем...

Серый потолок, серые стены. Стул, на котором я сижу. Руки за спиной, скованные наручниками... Жилистый, крепкий человек словно цепной пёс ходит рядом, туда-сюда, то и дело о чём-то спрашивая. О чём? Я не слушаю. Смешной он, этот мужик! Лет пятидесяти на вид, офицер, а не понимает, что я не слушаю... Устав ходить, он нагибается ко мне и громко что-то кричит. Изо всех сил, отчего вены на его висках вздуваются синим. Но я всё равно - не слышу и закрываю глаза...

Что-то касается губ. Стакан с водой? Нет, там не вода... Вкус горький, даже отвратительный, но я всё равно жадно глотаю. Жидкость течёт по подбородку и шее, попадая на сорочку и расстёгнутый китель.

- ...сподин Смирнов!!! Вы слышите меня?.. - врывается в тишину разъярённый голос. - Вы способны говорить?!..

Я безразлично пожимаю плечами.

- ...Вы были на месте подрыва?! Отвечайте скорей!!! - кричит он мне, надрываясь. - Бомбу бросили, ну?! Либо, взорвался сам автомобиль?!.. Господин Смирнов!!!

Бросили или взорвался... Какой он глупый, этот человек... Неужели не ясно, что мне теперь всё. Рав... Но...

Человек внезапно перестаёт кричать, сев на корточки рядом. Глядя в упор, на этот раз медленно и спокойно произносит:

- Я вас понимаю, господин Смирнов. От ваших показаний зависят жизни людей. Ответьте просто: бросили, или сам?! Ну же, отвечайте!

- Бросили. - разлепляю я губы.

- Кто?! Кто бросил?!.. Внешность, приметы, рост, одежда - быстрей же!!!

Я коротко перечисляю всё, что могу вспомнить.