Немцы в городе

Через слесарей я вышел в зал, в котором точил вчера прутки, и обомлел. Ворот не было, сверлильный станок перекосился, наполовину выдранный из своего фундамента, у аппарата газированной воды образовалась внушительная вмятина в левом боку, а пол был заляпан похожей на наспех замытую кровь липкой гадостью, совсем как на моей спецовке. Еще была выбита пара окон, дверь прозрачной будки наждачного станка перекосилась, не хватало куска плексигласовой стены, а плафон в этой будке висел, покачиваясь, на проводе, озаряя пространство короткими равномерными вспышками. Наверное, было еще много чего по мелочи, но и увиденного хватило, чтобы понять – вчера здесь произошло что-то из разряда экстраординарного.

– Привет.

Я кивнул и посторонился, пропуская мужика средних лет, имени которого не знал, и пошел к токарям.

«Прощай, среди снегов среди зимы никто нам лето не вернет; прощай, вернуть назад не можем мы в июльских звездах небосвод», – встретил меня в токарном зале голос Лещенко, которого было хорошо слышно, потому что из двадцати примерно станков работали всего два или три. Мужиков было мало и выглядели они какими-то вялыми. Половина, очевидно, торчала в курилке сразу за дверью в туалет, в его предбаннике.

– Туда бросай, – ничуть не удивившись моему появлению, сказал Викентьич. Он сидел за столом и вид у него был озабоченный. Один за другим он вытягивал ящики стола, смотрел внутрь, иногда что-то там ворошил, задвигал очередной ящик, потом опять выдвигал, опять с раздражением задвигал обратно.

Зайдя мастеру за спину, я заглянул в деревянный короб и увидел, что он почти доверху наполнен грязной рабочей одеждой. Все робы были подобны моей, в разводах подсохшей крови или чем там была эта бурая фигня.

Бросив туда свой сверток, я повернулся к Викентьичу, посмотрел в его напряженную спину.

– А из второго бери, – сказал он, словно у него между лопаток были зрительные рецепторы.

– А-а-а… это, ну…

– Просто поройся и выбери подходящий размер, – сказал Викентьич. Он выругался, с громким стуком задвинул очередной ящик и повернулся ко мне. – Чего?

– Да так… – сказал я, перебирая чистую одежду. – Ты из-за ворот такой злой?

– И из-за ворот тоже, – мрачно сказал Викентьич. Он поднялся, подошел и стал смотреть, как я роюсь в тряпье. – Смирнов на собрании рычать будет, а чего на нас рычать. Рычать на тех надо, кто уже второй раз нам эти ворота высаживает.

– Смирнов – это начальник цеха?

– Ну да. Нормальный мужик.

– Опять погрузчик? – поинтересовался я и, наконец, выудил из чана почти не застиранные штаны из светло-зеленой плотной ткани. – Пьяный, что ли, был? – Я вытянул вперед руки, прикидывая штаны по росту, и счел, что они мне придутся в самый раз. – Так ты ж не виноват, чего тебе переживать.

Я перекинул штаны через плечо и стал искать куртку. Вообще-то, мне показалось, что я резко пополнел. Плечи как-то раздались, а и без того узкие джинсы едва не лопались на заднице. Возможно, это было как-то связано с зельцем.

– Да если б только погрузчик, – сказал Викентьич, продолжая стоять рядом. – Тут все одно к одному… Вон, видишь, полный короб грязи набрался. Только вчера стиранное получил, так вот на тебе… Это ж теперь опять бумаги нужно заполнять, да еще попробуй, договорись с прачечной, чтоб они там побыстрей, вне очереди.

– А что за ерунда такая творится? Ну, с одеждой, – спросил я, найдя нормальную, почти не пострадавшую куртку. У нее только было несколько сквозных пробоин в районе грудной клетки и оторван правый накладной карман; на его месте было темное прямоугольное пятно. На всякий случай я выбрал куртку пообъемистей, на пару размеров больше, чем старую.

– Так в том-то и дело! – с раздражением сказал Викентьич. – Всем хотелось бы знать, что у нас за шутник такой завелся. Как ворота снесут, так непременно кто-то всю одежду каким-то похожим на кровь дерьмом перепачкает.

– Ну, это не из наших, наверное, – предположил я. – Просто кто-то пользуется, что цех не закрыт.

Викентьич кивнул.

– Все так и думают, – сказал он. – Ночная смена, похоже, развлекается. Может, кто-то из ткацкого, может, еще кто. Только вот как они замки открывать умудряются? Без малейших, заметь, повреждений, как профессиональные медвежатники. А главное, потом же еще закрыть надо.

Я пожал плечами.

– Ну, я пошел?

– Иди, – сказал Викентьич и через секунду бросил мне вслед: – Плюс ко всему у меня еще двадцатьпятку скоммуниздили. Прямо отсюда, из конторки, увели.

– Кстати… – я быстро пошарил в левом заднем кармане. – Вот. Спасибо тебе.

– Что, удалось где-то перехватить?

– Удалось.

Викентьич не глядя сунул рубль в нагрудный карман.

– Вот суки.

– А зачем здесь оставлял, – сказал я.

– Зачем, зачем, – буркнул Викентьич. – Заначка это была, вот зачем.

– А-а-а. Чтобы жена не конфисковала?

– Да нет, я не женат. Брат у меня, младший, мастер по карманам шарить. Пива каждый день хочется, а работать религия не позволяет. Так что, если мне надо на что-нибудь отложить, оставляю здесь. Так сохраннее.

– Верующий?

Викентьич отмахнулся.