Ненадёжный признак

«Ипоски-горо-дово», – пробормотал про себя Джефф. Этим сложным словом (а простых у русских и не бывает) обычно выражала своё изумление его русская подружка. Так она поприветствовала одного приятеля Джеффа, который в свой почти тридцатник до сих пор носил железки в носу, щеголял стальными туннелями в ушах и каждое утро любовно, с пенками, гелями и феном, укладывал свой фиолетовый ирокез – как в детстве залюбил панковать, так до сих пор и не поумнел. То же самое она, округлив свои невероятные серо-зелёные глаза, пробормотала, когда в ресторане им принесли трёхэтажный гамбургер размером с некрупный именинный тортик – Джеффу хотелось удивить её настоящим американским бургером, и, судя по её зубодробительной скороговорке, ему это удалось. В общем, как Джефф понял, это «ипоски-горо-дово» полагалось поминать при виде чего-то выдающегося. Синий Кролик, определённо, в эту категорию попадал. Он был синий, он был нарисованный, и, несмотря на эти обескураживающие факты, он был живой.

Его силуэт был обведён по контуру толстой чёрной линией и залит интенсивным бирюзовым цветом, а ещё он немного, самую малость, просвечивал, так что Джефф мог видеть стакан с карандашами на столе, даже когда кролик его загораживал. Самому кролику эта прозрачность ничуть не мешала: он бодро шевелил ушами, он воинственно топорщил свои острые и длинные, как сосновые иголки, усы; он задирал голову и рассматривал светильник на потолке, он подлезал под руку господина Ёсикавы и наблюдал, как тот скупыми, отточенными движениями что-то рисует.

Вообще-то Джефф в детстве пересмотрел целую кучу фильмов, где обычные актёры вовсю общались с мультяшками, но одно дело – смотреть на экран и знать, что это результат комбинированных съёмок, и другое – видеть собственными глазами, как синий кролик суёт свою любопытную мордочку в рисунок господина Ёсикавы. Тем временем зверьку надоело следить за творческим процессом, он отпрыгнул в сторону и уселся на краю стола, болтая лапами и глядя прямо в зал. Джефф мог поклясться, что кролик рассматривает зрителей, переводя взгляд с одного фаната на другого.

Не дожидаясь, пока длинноухий примется сканировать и его тоже, Джефф вытащил номокар из сумки и положил к себе на колени. С этого расстояния невозможно промахнуться, грызун был как на ладони. «Докатился ты, барабанщик, охотишься на зайцев в книжном магазине», – подумал Джефф и достал мобильный телефон. В Токио семь вечера, в Стокгольме – полдень. Отличница, учитывая её невнятные завтраки, наверное уже проголодалась. Что ж, пусть выбирает блюдо себе по вкусу, усмехнулся он, набрал в мессенджере: «Основное блюдо или переходим к десерту?», прицепил картинку «череп с костями» и нажал на кнопку «Отослать».

26. Частный сыщик Тадзири, Стокгольм

Целую неделю после возвращения из музея и разговора с господином Ёсикавой я по двадцать раз на дню проверял mixi Митико. Настроение у меня было мрачнее мрачного: наслушавшись всяких жутких историй на экскурсии, я чувствовал себя, как в игре «кто расскажет кайдан пострашнее». Ну же, Митико-тян, хотя бы одну новую картинку! Аккаунт клиента в социальной сети – щедрый подарок для сыщика. Но мне не хотелось листать её фотки без приглашения, словно подсматривать в замочную скважину. Я и так слишком много знал об этой девушке и не был уверен в том, что она отнесётся к моей осведомлённости одобрительно. Так что просто хотел убедиться, не появились ли свежие кадры, а если появились – не поможет ли это её найти. Несмотря на всю мою боевую готовность, я чуть не прошляпил момент, когда Митико опубликовала новую фотографию.

В то утро мы переписывались с Четвёртой по мессенджеру: сестрица вычитала где-то, что в одном из ботанических садов Стокгольма «произрастает» (это её словечко, я бы сказал просто «растёт») какая-то редкая водяная лилия. Я как заслышал про эту фиолетовую редкость, сразу понял – не отвертеться. Так и вышло: мне надлежало как можно скорее, лучше всего – сегодня, дойти до Бергианского ботанического сада (между прочим, это где-то в районе Васастаден, недалеко от офиса доктора Свантесона), сфотографировать лилию и незамедлительно отправить снимок заказчику. Когда речь идёт о гербарии Четвёртой, с ней лучше не шутить. Под конец разговора она прислала эмодзи со своим любимчиком: ниндзя Наруто грозно смотрел на исполнителя (на меня), как бы намекая… В общем, все всё поняли. Я заверил сумасшедшую натуралистку, что выхожу немедленно, а сам втихаря слинял на кухню приготовить себе небольшой перекус в дорогу. Пообедаю в парке на скамейке. Мобильный я положил в задний карман джинсов и принялся перекладывать рис-такикоми из рисоварки в о-бэнто. У меня не было времени красиво нарезать к нему свежую морковку и дайкон, но такикоми и сам по себе хорош.