Ненадёжный признак

Мы с Митико весело переглянулись. Но зрелище и на самом деле было завораживающее. Компьютерная музыка, сопровождающая чёрно-белые зигзаги, закончилась, на экране появились финальные иероглифы. Через пару секунд ролик с пейзажами пошёл по новой.

– Вы похожи на моего инвиза, Тадзири-сан, – негромко сказала Митико, провожая взглядом розовые лепестки, падающие с деревьев на мерцающей стене.

Бинго! Ну хоть в чём-то моя интуиция меня не подвела.

– Он тоже был альбиносом?

– Да, но это не так важно… Он был мне другом. Хотя, – добавила она после короткой паузы, – сейчас я уже в этом не уверена.

– А что, он действительно был невидимым?

– Угу… Но разве видимость определяет, друг это или нет?

Я промолчал. Вопрос был чисто риторическим.

– Но знаете… Я ведь до сих пор не знаю, был ли Одуванчик опасным инвизом, – неожиданно пожаловалась она мне.

– О, я тоже пытался в этом разобраться! – чуть не подпрыгнул на скамейке я. – Даже в номо-музей ходил.

– Да? И что вы по этому поводу думаете?

– Ну… Выбор как бы небольшой… Думаю, в этом вопросе вам придётся положиться на «Nomokar Inc» и на их экспертизу. У вас же была страховка?

Митико кивнула.

– Вот видите! А страховку без экспертизы не делают. Значит, сначала провели экспертизу. Надеюсь, она была безошибочной.

– Я тоже на это надеюсь, – невесело отозвалась Митико, и мы снова замолчали, глядя на стену перед собой. Неторопливые карпы, будто маленькие пятнистые дирижабли, теперь парили среди облаков, а их тени, повторяя движения своих хозяев, скользили по полю жёлтых нарциссов.

Грустную девушку можно развеселить едой, во всяком случае, это всегда срабатывало с моими сестрицами.

– Ёсикава-сан, а вы не голодны? У меня с собой есть рис-такикоми, хотите, поделюсь с вами?

Я потянулся за рюкзаком, но она покачала головой:

– Спасибо, Тадзири-сан, есть совсем не хочется…

– Ну… Тогда хотя бы чаю?

– Ой, чаю – с удовольствием, – обрадовалась Митико, и я полез за термосом.

Достал из рюкзака две маленькие чашечки-юноми18 и осторожно налил чай в обе. Четвёртая вечно потешается над тем, как много всякой ерунды я с собой таскаю. Она говорит, что мой рюкзак напоминает ей бездонную сумочку Гермионы Грейнджер, а я просто люблю, когда у меня всё под рукой. Не будь в рюкзаке юноми, пришлось бы пить из крышки, по-походному.

Митико отпила немного чая.

– Вкусно, спасибо! – она постучала по крышке, на которой был нарисован Тоторо. – У меня был точно такой же, представляете? А о-бэнто для школьного обеда мне всегда собирал мой отец.

– Ваш отец? – переспросил я автоматически.

– Угу. Он выкладывал из еды смешные картинки, такие забавные, что иногда мне жаль было их есть, – улыбнулась она.

– А нам о-бэнто готовила мама. Всем пятерым.

– Пятерым? – Митико широко раскрыла глаза. – У вас есть братья?

– Ни одного, – я сделал очередной глоток из юноми. – Зато у меня есть аж четыре сестры. Это, как вы понимаете, бомбическая бомба.

Митико прыснула.

– Да уж, могу себе представить. Четыре сестры, – повторила она мечтательно. – Ещё какая бомба!

Я хмыкнул. Ну, то есть я как бы согласен, это клёво, но есть и нюансы. Я вспомнил Гуннара Кнудсена с его мечтой о брате – что ж, я его отлично понимаю.

На скамье неподалёку тихонько захныкала маленькая девочка, спавшая в раскладной коляске, пока её мама мечтательно рассматривала смену сезонов в Японии. Теперь она проснулась и потребовала яблоко, а ещё попить и обнимашки. Яблоко было выдано, и оно заняло малышку на какое-то время. Однако всё на свете когда-нибудь заканчивается, яблоко из маминой сумки – не исключение. Мерцающая стена не привлекла её внимания, и тогда мама дала ей меховой мячик с колокольчиком внутри. Забавляясь звоном, малышка потискала мячик пару секунд, а потом запулила его в нашу сторону. Мы с Митико переглянулись. Улыбаясь, я поднял мячик, подкатившийся к нашим ногам. Малышка, которой от силы было года два, отважно преодолела расстояние между скамьями и встала перед нами, раскачиваясь на своих маленьких неверных ножках. Игрушка её не интересовала. Она переводила взгляд с меня на Митико, а потом, будто выбрав, решительно полезла ко мне на колени. Мы рассмеялись, а малышка, устроившись поудобнее, с серьёзным видом потрогала меня за нос. Тут прибежала её матушка и, бормоча извинения, унесла девочку обратно. Следом я отнёс мячик.

Когда я вернулся, у Митико звякнул мобильный телефон, наверное, пришла эсэмэска. Я деликатно отвёл глаза, пока она читала сообщение.

– У кривой ветки и тень кривая, – пробормотала Митико, глядя на экран. – Зачем я вообще это затеяла…

– Что? – переспросил я.

– Неважно, не обращайте внимания, просто мысли вслух. Тадзири-сан, а вы селёдочник или пирожник?

– Понятия не имею. А что это значит?

– Ну… Вы больше любите солёное или сладкое? Вот, скажем, если бы вам пришлось выбирать между рыбным пирогом и сладкими булочками, вы бы что выбрали?

Она бросила на меня внимательный взгляд и снова отвела глаза.

– Я – селёдочник, – уверенно сказал я. – Хотя от сладкого никогда не отказываюсь, тем более от булочек. А вы?