Ненадёжный признак

Служащий компании, беседовавший с Джаути Пасангре, был к нему внимателен. Он подробно расспросил о встрече с «красным туаном», и подтвердил, что это был сотрудник «Nomokar Inc», который в 1968 году действительно летал по делам компании в Юго-Восточную Азию. Вернее, он летал туда в отпуск, но поскольку в те времена молодая компания активно рекламировала своё изобретение, он взял с собой номокар, чтобы при случае показать его заинтересованным людям. К сожалению, встреча с этим человеком невозможна, он погиб в семидесятом при обстоятельствах, которые сотрудник компании не счёл возможным раскрыть. Джаути не удивился, он был убеждён: красному туану отомстили морские духи, за которыми тот охотился. Однако, несмотря на злую коробочку, красный туан ему нравился, и Джаути огорчился известию о его смерти. К тому же теперь не было никого, кому он мог бы задать свой вопрос, ради ответа на который он добрался до самой Джакарты и немного дальше. Служащий компании уточнил, о каком вопросе идёт речь, а услышав, что интересовало господина Пасангре больше всего, отрицательно покачал головой. Нет, сказал он твёрдо, мальчика, изображённого на номо-имидже, вернуть нельзя. Компания «Nomokar Inc» гарантирует, что инвизы, нейтрализованные номокаром, не возвращаются.

Думаю, Джаути не понимал всего, что объясняли ему служащие компании. Но в какой-то момент ему стало кристально ясно, что Акаму не вернётся. Никогда, во веки веков, как и предупреждал красный туан. Вероятно, тогда с Джаути и приключилось нечто, что господин Йенсен охарактеризовал как «нервный срыв». Йенсен бросился искать психолога, не найдя которого, позвонил мне.

Выслушав рассказ Джаути, я понял, что «красный туан», принимая решение о твайс-инвиз процедуре, ошибся. Несмотря на свою невидимость, Акаму не был ни морским духом, проклявшим народ баджао, ни инвизом, преследующим свои собственные недобрые цели. Видимость, невидимость – кто вообще сказал, что этот признак имеет хоть какое-то отношение к тому, что люди вкладывают в слово «друг»? Акаму был классическим воображаемым другом. Инвизы равнодушны к тем, к кому они приходят, а Акаму помогал Джаути избежать опасности. У инвизов случаются идеи, до которых ребёнок сам никогда бы не додумался, а Акаму не советовал Джаути ничего из того, что тот не знал бы сам. Мурена в норе? Об этой опасности Джаути рассказывал отец, Акаму лишь напомнил ему об этом. Созвездие Камбалы и затерянная в открытом море лодка? От волнения Джаути забыл об этой возможности, а Акаму помог ему вспомнить. Акаму не был себялюбцем, не требовал развлечений и не подначивал своего друга дырявить чужие лодки из желания посмотреть, как забавно они будут тонуть. Акаму действовал в интересах Джаути, но пришёл «красный туан» и нажал на чёртову кнопку. Акаму затвайсили зря.

Я не сразу поделился своими выводами с Джаути Пасангре. После первой сессии последовала вторая, потом третья и четвёртая. Мы беседовали не торопясь, и я прилежно использовал терапевтические техники, которым меня обучали. А он всё время повторял, что Акаму не мог быть злым, просто не мог! И когда я наконец набрался смелости и подтвердил, что Акаму не был коварным морским духом, Джаути не расстроился, а обрадовался. Он вскочил и испустил вопль, перепугавший, должно быть, всех моих соседей. С трудом успокоившись, он сел напротив. Его карие глаза блестели. Если бы я догадался раньше, что моему пациенту станет легче просто от признания того, что его друг не был монстром! Мне отчаянно хотелось сделать что-то действительно полезное для него, и постепенно у меня сложился план. Я обсудил его с Джаути и, заручившись его согласием, подождал очередного звонка из компании. Справедливости ради: компания вела себя безукоризненно. Она исправно оплачивала жильё моего пациента и мои счета за его поддержку. Господин Йенсен звонил мне лично, чтобы назначить следующую встречу, и мы светски договаривались о времени, вежливые, как два дипломата на приёме у короля Карла Густава. Тон наших переговоров не становился теплее; Йенсен был предельно корректен, я – демонстративно холоден. Поэтому в тот день, когда я объявил ему о желании моего пациента подать судебный иск на компанию, голос господина Йенсена даже не дрогнул.

– Спасибо за информацию, – бесстрастно откликнулся он. – Я немедленно извещу об этом наш юридический отдел. Могу ли я поинтересоваться, что является целью этого иска?

– Все требования будут перечислены письменно, – уклонился от прямого ответа я. Пусть поволнуется!

Судебного иска, однако, не потребовалось. В тот же день со мной связались юристы компании и заверили в том, что они готовы рассмотреть требования господина Пасангре со всей внимательностью. Возможно, нам удастся договориться без привлечения судебных инстанций.