Ненаследный сын императора. Часть 1

— Цесаревич… Алексей… Сам… — слухи о нашем приезде распространялись со скоростью лесного пожара. Отовсюду стягивались люди, желавшие хоть краем глаза взглянуть на императорского сына, с риском для собственной жизни спасавшего простых людей… Видя, насколько сильно я чувствую себя не в своей тарелке, сестры сочувствующе мне улыбались и поддерживали своим присутствием. Пока я, с трудом находя слова, разговаривал с собравшимися, выражая надежду на их скорое выздоровление и благодаря за стойкость и понимание, девчонки заняли скромную позицию чуть позади меня, словно показывая, что именно я представляю здесь императора.

Наконец мы, выполнив свой моральный долг, отправились к экипажу. Впереди ждало ещё более тяжкое испытание — визит в семьи, потерявшие своих родных.

Каждый раз, переступая очередной порог дома, в который пришло несчастье, я ожидал обвиняющих выкриков, ненавидящих взглядов. Столь велик был груз моей вины, в существовании которой я убедил себя, что мне казалось, он заметен всему миру. Поэтому то, с каким облегчением встречали нас, как искренне благодарили за слова участия и за помощь, стало для меня открытием. Тяжелее всего пришлось нам с сёстрами в доме тех самых молодых родителей, потерявших своё дитя, крохотную светловолосую девочку в розовом атласном платьице. Как живая, стояла она перед моим внутренним взором, и невозможно было принять факт её смерти. Глядя на горе родителей, сестры давились рыданиями, да и у меня по щекам катились слезы, которых я не стыдился…

Напоследок мы проехали по Невскому проспекту, остановившись у разрушенной кофейни, где застали одного из владельцев. Невысокий, худощавый француз, осматривая руины, заламывал руки, что-то щебеча на своём родном языке, иногда, впрочем, переходя и на ломаный русский.

— Ах, монсеньер, — причитал он, — какая трагедия! Какая жестокость! Вы найдете виновного, вы накажете его?!!!

Пообещав посильную помощь в восстановлении кофейни, мы отбыли во дворец. Голова раскалывалась от боли, на душе было тяжело.

— Ты молодец, Алексей, — ободряюще улыбнулась Екатерина. — Хорошо держался. Это непростая задача — искренне разделять чужое горе, не отделываясь дежурными фразами, а для каждого находя свои.

— Ведь сегодня важно было не вручить деньги, это второстепенно. А вот показать, что ты неравнодушен к страданиям народа, что ты не считаешь зазорным лично выразить свои соболезнования… Это бесценно. — подтвердила Лиза.

На самом деле, девчонки были вымотаны не меньше меня. Я видел, как заострились их черты, как покраснели от слез глаза. Сейчас они мало напоминали тех вертихвосток, что терзали меня своими шутливыми домогательствами, испытывали на прочность. Словно два маленьких воробушка, они, нахохлившись, устроились рядом со мной. Я молча обнял их и притянул к себе. Такого душевного родства с ними, как сегодня, я еще не испытывал, и благодарил судьбу за то, что они есть.

Вернувшись домой, сестры, попрощавшись со мной, побрели в свои комнаты, мечтая о заслуженном отдыхе. Я тоже направился к себе, но перед тем, как позволить себе отдохнуть, мне необходимо было выполнить ещё одно важное дело. Устроившись за письменным столом, я взял листок бумаги с имперским гербом, вооружился пером и начал:

«Любезнейший князь! Глубокоуважаемый Валентин Михайлович! Пишу к Вам с огромнейшей просьбой — как можно скорее устроить встречу с нашим общим знакомым, не столь давно прибывшем с далеких берегов туманного Альбиона…

В задумчивости я покусывал кончик пера. Потом несколькими незначительными фразами завершил письмо, запечатав конверт, подписал его — князю Тараканову. И вызвал нарочного, велев срочно доставить конверт адресату.

Как ещё встретиться с английским дипломатом, графом Дарем, я не знал. И надеялся на помощь Валентина Михайловича. Если все сложится как я задумал, то завтра я встречусь с послом, заодно проведаю Петра, возможно, заеду к Нарышкиным.

Мысль о предстоящем свидании с Дашей подняла мне настроение. Веселая, непоседливая красотка после злополучного происшествия в кофейне открылась мне совсем с другой стороны. Вспоминая, как она самоотверженно помогала пострадавшим, перевязывала их, ни разу не поморщившись от жуткого вида ран, не падала в обморок от огромного количества крови, я испытывал огромную гордость. Нет, не ошибся я в своём выборе! Она будет достойной спутницей в моей жизни. Не знаю уж, смогу ли назвать её женой — или только наложницей — сердце мое будет принадлежать ей безраздельно…

Мои размышления прервал настойчивый стук в дверь. Отозвавшись, я удивленно встал, приветствуя вошедшего императора.

Бросая на меня яростные взгляды, он расхаживал по комнате, явно едва сдерживаясь от того, чтобы не начать сразу на меня орать. Я же недоумевал, чем мог вызвать такое неудовольствие. Наконец он нарушил молчание:

— Я требую объяснений, Алексей! По какому праву ты устроил сегодня это дешевое представление?! Кто дозволил тебе изображать посланца доброй воли, лицемерно раздавая налево и направо средства, которые — заметь! — тебе даже не принадлежат!