Ненастье

Он помнил, что нельзя давать волю чувствам, но власть разъедала его характер, и он потихоньку переставал сдерживаться. Щебетовского злил этот «афганец», этот быдло‑фюрер, который почему‑то не раздавился в СИЗО.

— Не хочу, чтобы вы приватизировали Шпальный рынок.

Юристы объяснили Серёге, что его волшебная папочка, увы, не изгонит Щебетовского из командиров, то есть не лишит его возможности завладеть рынком (особенно если майор раздаст взятки и включит связи). Однако с помощью документов из папки‑скоросшивателя Серёге удастся так запутать и затормозить деятельность Щебетовского, что «Коминтерн» забуксует и переизберёт лидера: майор просто не успеет прибрать рынок к рукам.

— В чём проблема‑то приватизации? — у Щебетовского по‑барски гневно блеснули тёмные очки. — Торговая политика рынка не изменится! Социалку для «афганцев» я сохраню! Потребитель не заметит никакой разницы! Штаб получит свои дивиденды! Чем ты не доволен? Завидуешь, что ли?

Серёга не завидовал. Ему было жалко своего дела, сделанного для всех.

На площадку перед райсудом друг за другом въехали «гелик» и «бумер».

— Слушай, Лихолетов, приватизации идут в стране уже шесть лет. Ты, наверное, не в курсе, потому что половину этого срока пропарился в СИЗО.

Серёга не повёлся ответить на издёвку. Он приучал себя не дёргаться, держаться спокойно, не кидаться в схватку очертя голову.

— Шпальный рынок должен быть собственностью организации, чтобы «Коминтерн» сохранил самостоятельность. Дело в «Коминтерне» в целом, в идее «афганского» движения, а не в доходах вашей компашки.

— Компашкой ты называешь Штаб? Кстати, Штаб мне не возражает.

— Парни просто не видят картинку в целом. А я вижу. И вы видите.

Они стояли на крыльце райсуда очень похожие — в модных итальянских пальто, в перчатках из тонкой кожи, в остроносых лакированных ботинках. Не бушлат и камуфляжные штаны, не ондатровая формовка и «дипломат»…

— Может, мы договоримся, Сергей? — неохотно спросил Щебетовский. — Может, дело в цене? Ты ведь деловой мужик. Могу предложить тебе после полноценного акционирования рынка блокирующий пакет.

— На Затяге три аллеи жмуров лежат вот с такими же блокпакетами, — ответил Серёга в духе былых безбашенных времён. — Не вы первый, Георгий Николаич, не я последний. Но на «цып‑цып» я уже давно не подбегаю.

Щебетовский понимал, что Лихолетов вполне в силах не подпустить его к рынку. А причина сопротивления — убеждения Лихолетова, и только.

— И всё‑таки, Сергей, отзови претензии. Если тебе важно командование, то место командира «Коминтерна» я тебе верну. Едва решу вопрос с рынком, сразу сложу полномочия. У меня нет твоих амбиций.

— Амбиции у юношей, — сказал Серёга. — А я просто отниму.

Они бок о бок спустились с крыльца и направились к своим машинам.

Щебетовский сел на заднее сиденье и сквозь тонированное окно молча пронаблюдал, как разворачивается «гелендваген» Лихолетова.

— Это недоразумение надо рассеять, Виктор, — сказал майор Басунову.

А Серёга поехал домой. Нелька обещала на обед сделать нормальные отбивные. Она уже два раза сожгла мясо, но Серёга не терял надежды, что в третий раз у неё получится. Готовить Нелька совершенно не умела.

Дома на кухне Нелька слушала Серёгу, отскребая ножом сковородку.

— Серый, он тебя закажет, — мрачно сказала Нелька о Щебетовском.

— Он чистоплюй.

— У него нет выхода. Или отступить от рынка, или грохнуть тебя.

С Нелькой Нырковой Серёга жил с марта 1997‑го. Даже странно было представить, что Нельке тогда исполнился двадцать один год — всего‑то! Серёга встретил Нельку, разумеется, в парикмахерской, но не в «Гантели», то есть не в престижном «Элеганте» (туда Серёга не ходил, чтобы не видеть Танюшу), а в простой, при Доме быта. Серёга сидел в кресле, тупо смотрел в зеркало на себя как в пустоту, а девчонка‑парикмахерша, щёлкая ножницами у его висков, делала какую‑то модельную стрижку. Серёге тогда было плевать, как он выглядит, но он по инерции держал форс.

— Ты точно такой же остался, — вдруг сказала парикмахерша. — А я, наверное, офигеть как изменилась, если ты совсем меня не узнаёшь.

Серёга с трудом переключился на реальность. Где он встречал эту девчонку? Мелкая, с пышным светлым хвостом, с широко расставленными наглыми глазами? Серёга вспомнил. Это же однокурсница Танюши из учаги, хулиганка, которая натравила своих дылдищ‑подруг избивать и грабить Танюшу. Серёга ещё организовал им у Чубалова катанье на лошадях…

— Извини, — спохватился Серёга. — Что‑то я сегодня того…

Вообще‑то Серёга был «того» уже два месяца, с выборов в «Юбиле».

— Пригласи меня куда‑нибудь, Лихолетов, — прямо сказала Нелька.