Ненастье

Вертолёты уходили к кишлаку. Они держались высоко, чтобы в ущелье не угодить в котёл воздушных потоков от своих винтов. По‑собачьи опустив стеклянные рыльца, они задрали хвосты и словно бы откуда‑то из подмышек ударили по селению ракетами: пышными дымными перьями обозначились трассы выстрелов. Кишлак дрогнул и вспух густой тучей пыли, в которой мелькали тусклые полотна огня. Подсвеченные взрывами, в тёмной мути призрачно оседали, разваливаясь, стены чардивала, будто глиняная крепость врастала в землю. «Крокодилы» ещё и ещё вонзали в тучу стрелы ракет, и весь кишлак превратился в гору из дыма, подобную огромной лепёхе дрожжевого теста.

Один вертолёт остался в воздухе для прикрытия, а другой высунул колёса и сел прямо на дорогу. Двигатель он не выключил; вихри от винтов прибивали дым и отгоняли тучу, оголяя ближние развалины и обе погибшие БМП. На левом борту вверх и вниз раскрылась двустворчатая дверь грузовой кабины, и на дорогу выпрыгнули десантники в касках, вроде человек пять.

— Почему «духи» не стреляют по вертолётам? — вдруг спросил Немец.

— Из «Василька» не попасть, — задумчиво сказал Лихолетов. — Для РПГ, наверное, заряды кончились, палили же как обосранные… Из стрелкового — слону дробина. Короче, «звери» боятся себя обозначить. Если засветятся, летуны их ракетами поджарят прямо в пещерах, как в горшках.

— А как думаешь, когда за нами полетят? — нетерпеливо спросил Шамс.

Дуська поднялся на ноги и тоже выглянул из расщелины.

— Никогда, — помолчав, сухо ответил Лихолетов.

— Не понял, — с угрозой сказал Шамс, будто Серёга был виноват.

— Чего не понял‑то? Вертушки нас не увидели.

— Бля, надо как‑то сигнал подать! — раздражённо засуетился Шамс.

— Ну, подай, — мрачно хмыкнул Серёга. — Пёрни погромче. Рации у нас нет, ракетницы нет, а дымы вы не берёте, долдоны, «черпаки» херовы…

Сигнал «Я здесь!» подавали шашкой с оранжевым дымом. Но Серёга сжёг обе свои дымовухи, прикрывая бросок бойцов мимо моста к осыпи. А бойцы, неопытный «молодняк», не брали в рейд сигнальные гранаты, чтобы облегчить тяжеленный боекомплект и снарягу. Стрелять же, чтобы привлечь внимание вертолётчиков, бесполезно — не услышат за клёкотом винта.

— И что нам делать? — спросил Немец.

— Ничего. Сидим на жопе ровно и ждём, когда «броня» сюда приедет.

— Да когда она приедет‑то!.. — рыдающе закричал Дуська.

Серёга презрительно посмотрел на Дедусенко.

— Когда‑нибудь да приедет. Заставе на седле по‑всякому грузы нужны. Жратва, вода, оружие, топливо. На вертушках возить заколебёшься. Дорогу всё равно расчистят для новой колонны. Тягач пригонят, чтобы танк с моста стащить. А мы ждать будем. Сутки, двое, трое. Сколько потребуется, короче.

— Ты охерел? — взбесился Шамс. — Да нас «духи» через час тут вычислят!

— Громко бздеть не будешь, так не вычислят.

— Нет! — отчаянно замотал головой Дуська. — Нам надо к вертолётам!..

Дуська изнемогал под гнётом опасности и ничего не хотел понимать.

Возле вертолёта и разбитых БМП на дороге несколько раз бабахнуло — это десантура подрывала под трупами сапёров те мины, которые подложили «духи». Пусть мёртвых порежут осколки, им уже всё равно, зато целее будут живые. В Афгане жалели раненых, а убитый становился просто вещью.

— Давай, Серый, щас тихонько вдоль берега к вертушкам побежим, — еле сдерживаясь, предложил Шамс. Он чувствовал, как ужас охватывает его, разрушая самообладание. — Добежим! «Духи» из пещер нас не засекут!

— Я тебе, бля, не Серый! — злобно ответил Лихолетов. — Я тебе, бля, товарищ командир, понял? Никто никуда не побежит! Я приказа не давал!

Спасение казалось таким близким — вот же вертушки, в километре всего‑то! Шамса колотило от желания помчаться к вертолётам, как заяц мчится от волков. Вложить все силы в бросок — и выскочить из этого кошмара.

— Ты сам сказал, что они боятся засветиться! — почти закричал Шамс, наплевав на Серёгино требование субординации. — Не будут они стрелять!

Герман слушал и старался представить ситуацию в объёме.

— Нет, «духи» нас не пропустят, — убеждённо возразил он.

— Ты вообще молчи! — взвизгнул на Германа Дуська. — Мы через мост не успели, потому что к тебе побежали! Это всё из‑за тебя, с‑сука!

Дуська ничего не мог поделать с собой, не справлялся со своим страхом, а потому нашёл виноватого, на котором можно сорвать душу, — Немца. Однако никто не обратил внимания на выпад Дуськи.

— Серый, реально говорю! — в нездоровом оживлении твердил Шамс. — Бежать надо скорее! Давай я первый чесану, ты за мной, потом эти!..

Шамс решительно задрал ногу на каменный уступ, чтобы выскочить из расщелины и сломя голову мчаться через долину под душманскими пулями. Дуська взволнованно топтался, готовый кинуться вслед за Шамсом. Но Лихолетов цапнул Шамса за разгрузку на спине и грубо сдёрнул обратно.

— Ты чего, мокрожопик, оглох? — выдохнул Серёга. — Я кому сказал: нет?

— Да пош‑шёл ты! — остервенел Шамс, выдираясь из Серёгиной хватки.

Герман рукой в грудь отодвинул Дуську назад:

— Без приказа нельзя вылезать.