Ненасыть

Василек кривит губы, пытаясь изобразить радость, но получается из рук вон плохо. Серый прекрасно видит, что тот напуган. Михась не обращает внимания. Он лучезарно улыбается. У него веселый, открытый взгляд. Он счастлив так, что ему завидуют абсолютно все.

Тимур наклоняется к уху Серого и едва уловимо шепчет сквозь повисший в столовой шум и гам:

– Спорим, на ужин у нас останется только Василек?

Серому даже спорить не хочется. Он уже понял, что Михась отберет у бородачей свой автомат и избавит Василька от их общества.

Глава 10

Руслан и его люди пьют и веселятся, и все остальные послушно веселятся вместе с ними. Мама, Серый и Тимур мечутся между кладовкой и столовой, выставляют на стол запасы, отдают уже готовое. Руслан, Сан Саныч, Петрович и Юрий добреют, откладывают оружие в сторону и полностью переключаются на еду. С их стороны угощение скудное – только несколько пачек сухариков, вода и две бутылки коньяка. Идут разговоры за жизнь, все делятся друг с другом своими историями, хохочут над шутками. Да еще от коньяка Прапор и Михась расслабляются. Была бы третья бутылка – и пошло бы братание.

И всё бы ничего, но вот ни Тимуру, ни Серому, ни Васильку не дают присоединиться к посиделкам и вообще выгоняют из-за стола – помогать маме. Мама бегает с тарелками и банками, ни на минуту не садясь. Верочка же лихорадочно замешивает тесто – Михась сдуру ляпнул про ее прекрасные пироги. У Серого нет возражений насчет помощи женщинам. Работы много, ее нужно делать быстро, поэтому чем больше рук – тем лучше. Но если маму и Верочку потом с почетом усаживают за стол, то их троицу оставляют на положении подай-принеси. Да еще у Серого от злости сводит зубы, когда маму начинают настойчиво тискать, целовать руки и заваливать пьяными комплиментами. Маме это явно не нравится, но она молчит, а ни Прапор, ни Михась даже не пытаются ее защитить! Даже метают на Серого грозные взгляды, стоит ему только дернуться в ее сторону. А когда Тимур, не стерпев, стаскивает пару кусочков, то подскакивает от грозного рыка Петровича:

– Не смей жрать с нашей тарелки!

Тимур изумляется, открывает рот, чтобы ответить, но тут же получает тычок от Василька.

– Вы извините его, Петрович, – Василек виновато улыбается и быстро меняет тарелки. – Они же не знают правил.

Петрович добреет, увидев его склоненную голову и заискивающую улыбку.

– А, точно… Ну ты уж объясни им политику партии, ага?

– Так вот, усадьба, – снова говорит Прапор. – Малолетки эти мне самому не нравятся. Гонору у них столько, что хочется дать по зубам…

– Мы бы их уже давно того, – выразительно чиркает Михась ногтем по горлу. – Но и без того дел хватает, да и оружия нет – только ножи. А у близнецов там огнестрел…

До Серого доходит, что Прапор и Михась не просто так заговорили об усадьбе и ее хозяевах.

– У нас тоже есть! – довольно ржет Юрий, выхватывает пистолет, залихватски крутит его на пальце и прячет обратно в кобуру.

– Чё стоишь, Василек? Топай отсюда! – подгоняет Саныч.

Василек молча кивает, бросает быстрый взгляд на хохочущего Михася и утаскивает Тимура с Серым на кухню.

– Это чего сейчас такое было? – возмущенно шипит Тимур.

– Новое общество, в котором размножаются только самые сильные самцы, – четко выговаривает Василек. – Слабые волочатся в конце иерархии, без женщин и права голоса. Вы же вообще попались на горячем, теперь ваше место даже не двадцать пятое. У Руслана на этот счет очень четкая позиция.

– Чего-чего? – возмущенно тянет Тимур.

Его глаза наливаются злостью, лицо краснеет от гнева, даже волосы встают дыбом. У Серого же снова сжимаются кулаки. Он целиком и полностью разделяет бешенство друга.

– Мы не гомики, понял? Так что пошли они со всеми своими… – начинает Тимур.

Но Василек снова шикает на него и, быстро оглянувшись на свою группу, буквально выталкивает Серого и Тимура в коридор.

– Лучше не спорь – нарвешься, – предупреждает он и, наклонившись к ним, с робкой надеждой спрашивает: – Эти хозяева… Они могут с ними справиться?

Влажные карие глаза лихорадочно блестят. Василек нервно кусает губы, теребит то кольцо на пальце, то кончик толстой косы. Вблизи становится видно, что его юношеская тонкость – результат долгой голодовки. По сравнению с Русланом, Юрием и другими он вообще выглядит хуже всех: черные круги под глазами, впалые щеки. Былую ухоженность выдает лишь гладкая кожа на подбородке, какой не добиться обычной бритвой. Да, его и вправду легко представить Васильком, цветущим, аккуратным, одетым с иголочки щеголем. Но сейчас он больше похож на ободранного тощего кошака, которого когда-то выкинули на улицу из уютной квартирки.

Серый смотрит на его дерганые движения, понимает, что тот сам бы с удовольствием всех перетравил, и со вздохом признается:

– Мы не знаем, что там есть, правда.

– Ты не волнуйся, – говорит Тимур. – Хозяев каким-то оружием не возьмешь. Им хватит одного взгляда.

– Ага, – поддакивает Серый.