Ненасытные

Мурзин выразительно хмыкнул, и оба полицейских многозначительно, с прищуром уставились на опасных рецидивистов, по которым уже два года стонала решетка. Но Никита не растерялся.

– Забудьте, парни. – Он рассмеялся. – Вот смотрю на вас и чувствую, как меня обуревает гордость за российскую полицию. Возможно, мы однажды пересмотрим свои взгляды. Ты на службе, Паша?

– На больничном, – крякнул инспектор, озаряясь благодушной улыбкой. – Наших всех подняли, чтобы вас искать – и больных, и выходных. Но я отмазался, у меня такой инфекционный кашель…

– Что-то не похоже, – улыбнулся Никита. – Машина служебная?

– Машина списанная, – инспектор показал глазами на проржавевший «подол» автомобиля. Транспортное средство, если присмотреться, выглядело довольно жалко, уважающие себя гаишники на таких не ездят. – Вернее, ее еще не списали, номера стоят действующие, но наши парни ею не пользуются – нам новые «Форды» пригнали. Рыбачить на этом корыте ездим, когда неохота свои тачки по буграм убивать. Нормальная машина, – пожал он плечами. – Мигалка и сирена – работают. Кондишен, музыка. Если что, в машине баул с гражданской одеждой.

– А ты ценный кадр, Паша, – подметил Никита. С обострением чувства юмора поднималось настроение. – Ну что ж, добро пожаловать в коллектив прирожденных убийц, психопатов и посягателей на существующий строй. Веселись.

– Веселиться Паше нечего, – помрачнел Мурзин, а его «протеже» тоже сделался хмурым и уставился в землю. – Пропавшая Вероника Титаренко – блондинка с голубыми глазами – девушка нашего Паши.

Так вот оно что… Ксюша тоже стушевалась и обрела виноватый вид.

– Прости, Паша…

– Да все нормально… – Пчелкин с усилием проглотил слюну. – Мы встречаемся уже полгода… У нее ведь отец был из этих… как их…

– Из противников режима, – подсказал Никита.

– Ну да… А я – не сказать, что противник, мне до лампочки, лишь бы меня не трогали, но теперь, раз такое дело… – Голос Паши окреп, он взглянул на Никиту ясным взглядом. – Мы любили друг друга. Нет, серьезно. Вероника классная девчонка, я никогда таких не встречал. А ее предок, профессор, как узнал, что она встречается с гаишником, закатил ей такую порку – хоть святых выноси… Пришлось нам втихаря встречаться – по съемным хатам, по мотелям за городом. А потом ее отец погиб… Я, ей-богу, даже не догадывался, что ему аварию подстроили парни из батальона Семушкина. Там дерьма, конечно, хватает, но чтобы откровенно убивать людей… Думал, просто авария, со всяким же может случиться? А Веронику после его смерти словно подменили. Постоянно плакала, твердила, что мы должны расстаться – во имя его светлой памяти. А потом сама пропала. Я чуть с ума не сошел… Следователи ничего внятного не говорили, пришлось самому выяснять обстоятельства. Приехал на заправку, где ее последний раз видели, давай продавцов в магазине за грудки трясти, те ни бэ ни мэ, их просто гнуло от страха… Меня потом следователь из Следственного комитета выловил, намекнул, чтобы я не гнал коней, мол, они сами во всем разберутся. Ага, разберутся они. Догонят – и еще раз разберутся… А вчера Вадим позвонил, рассказал – я не поверил, а потом в душе все перевернулось… – Глаза у паренька заблестели. – Ей-богу, граждане, – пробормотал он, – я за Веронику их всех порву, я от них места живого не оставлю…

– Ты бы, парень, действительно, попридержал коней, – посоветовал Никита. – Ярость делу не помощник. Тут не только драться, но и думать надо. Мы тебе сочувствуем и надеемся, что с Вероникой все в порядке. По машинам, граждане бандиты…

– Так поехали на моей, – удивился Паша. – Все войдем.

– Не получится, – возразил Никита. – Наша развалюха – не только средство передвижения, но и сценический реквизит. Поедем паровозиком, возглавляй колонну.

Они загнали машины за скалу в паре километров от места знакомства, выбрались наружу, озирая причудливый ландшафт – альпийские горки естественного происхождения, увенчанные кустами с хищными, острозубыми листьями, развесистые деревья, словно монстры с растопыренными клешнями. С холма спустились двое одетых по-походному граждан. Женщина за тридцать, рослая, худая, с обострившимся лицом, необычайно длинноногая. Слово «миловидная» ей не шло, но какая-то изюминка присутствовала. Мужчина выглядел более представительным – чернявый, скуластый, с нерусскими чертами и гладко выбритой бледноватой кожей. У обоих за спинами висели небольшие рюкзачки. Новые знакомые волновались – это было видно невооруженным глазом. Женщина не знала, куда ей деть руки, оснащенные длинными сильными пальцами, мужчина нервно теребил пуговицу на куртке.

– Сразу перейдем на «ты», – дружелюбно сказал Никита, и новоявленные немного расслабились. – Так легче сработаться. О нас вы, видимо, слышали, а вот мы о вас – просим прощения… Краткая информация, если не сложно.